Коротко говоря, что произошло. У бедной деточки отняли прожиточный минимум. Натурально минимум, потому что у меня по поводу берлинской жизни было двольно много замечаний и идей, как ее улучшить. Например, переехать в дом с садом, перестать кормить меня супом и жареным мясом, записать во взрослую библиотеку и отпускать в лес по грибы в одиночку. А тут вдруг - хлоп, и на месте минимума образовалась отрицательная величина.
Самые яркие перемены к худшему, которые мне запомнились.
- Резко ухудшилась атмосфера в доме. В смысле, родителей-то тоже изгнали из рая, без перспектив не только возвращения, но даже приближения к нему. А в их возрасте это совсем страшно. Мама это в итоге не пережила. Папа пережил, но с огромными потерями. Но тогда мне это не было понятно. А про атмосферу мне всегда было понятно все - в силу повышенной восприимчивости и уникального личного опыта. Атмосфера - это вообще самое главное (для меня, разумеется, потому что так мои программы в сочетании работают).
- Резко ухудшилась атмосфера в окружающем мире. Все стало менее красиво, более грязно, люди вокруг были агрессивней, гораздо хуже одеты и в целом хуже выглядели, а в каком ужасном состоянии были старики по сравнению с бодрыми немецкими дедушками-бабушками, это вообще слов нет, у меня даже пояилась кощунственная по тем временам идея, что мы теперь в концлагере, хотя на картинках путеводителя по Бухенвальду все было гораздо страшнее.
В общем, у меня с тех пор по умолчанию установлен невыразимый ужас, что меня хотят превратить вот в это и инстинкт сопротивления всему вообще, без разбора.
- Вокруг появились какие-то противные взрослые в ужасающем количестве. Родственники штоли. Вместо наших прекрасных соседей и веселых папиных сослуживцев. Этих противных людей зачем-то пускали в дом, особенно по праздникам. Дети в школе, кстати, тоже были противные и глупые какие-то. Потому что не в раю выросли, бедняги. Ну и вообще у нас просто общего контекста не было. Но это я сейчас понимаю. А тогда казалось - ужас ваще.
- Меня стали ограничивать в передвижениях. Понятно почему - безопасность закончилась. А на хера нужно море, или парк, если туда нельзя ходить без родителей? И центр города, если туда нельзя каждый день ездить? Ну и вот. А приходить домой до темноты - это вообще ни в какие ворота. Особенно зимой.
- Резко ухудшилось качество продуктов, одежды и обуви. Мне вдруг стали покупать жуткие тяжелые, колючие польта вместо удобных курток и специальные уродливые туфли для натирания ног. И куда-то подевались бананы. И в книжном магазине не было книг на русском языке (птому что Украина). По крайней мере, стоящих не было. А у нас в Берлине даже "Волшебник изумрудного города" в русском книжном продавался. И прочее хорошее-привычное, чего почти не замечаешь, пока есть, вдруг исчезло. Это было не так страшно, как ухудшение атмосферы, но настроения не поднимало. Это, наверное, и есть опыт нищеты - когда отнимают привычные блага.
Короче, с января 1975 года я - самый непримиримый диссидент. Политика меня никогда не интересовала, прочие мелочи - тоже, мне надо было гораздо больше - чтобы эта дрянная страна просто исчезла, как будто не было, и на ее месте появилось что-нибудь другое, почти все равно что.
Я до сих пор время от времени вполне всерьез люто ненавижу, во-первых, все советское и постсоветсткое (включая даже хорошее кино и хорошие книжки), а во-вторых, вообще все и всех, потому что - а хули меня из рая вот сюда изгнали? Кругом враги!
Последствия, наверное, можно даже не описывать подробно. Что хорошо - программа "изгнание из рая" была заложена довольно поздно, и ломать ее гораздо легче. Уже доламываю, собственно. Еще немного, и все. Наверное.
