Но если всякий готов спокойно признаться себе: "Да, я никогда не работал на токарном станке", - с любовью обстоит иначе. Все думают, что это с ними было. Все остальные верят им на слово. И отсутствие опыта (не постельного, уточняю я на всякий случай, а опыта любви) всплывает только тогда, когда текст уже написан.
Это все более-менее понятно, но я все время забываю, что скудость личного опыта мешает не только писать, но и читать. Вот redtigra недавно спрашивала про "Возвращение в Брайдсхед", - и оказалось, что одна из главных звенящих струн романа, страсть, для которой невозможна реализация на уровне телесности, очевидна далеко не всем читателям, то есть, они читали совсем другой какой-то текст - и ведь не попеняешь Ивлину Во, что скверно и невнятно прописал, он как раз эту тему гениально сделал, с ним все в порядке, просто у некоторых читателей нет соответствующего личного опыта, чтобы расшифровать, или хотя бы понять, что вот на этом месте пора звать токаря Васю для консультации. Да и где он, тот токарь Вася. Не дозовешься, пожалуй.
То есть, вотпрям щас банальное "нам не дано предугадать, как наше слово отзовется", - в очередной раз исполнилось для меня хтонического смысла. Перешло на новый качественный уровень, так сказать. То есть, мне всегда было известно, что надо делать скидку на чужое нежелание понимать, но оказывается все-таки не на нежелание, а на неспособность. То есть, шансов, что кто-то прочитает написанное (а не свое прочитанное) чуть больше, чем шансов, что кто-то взлетит к облакам вот прям во время чтения.
Или не больше.