Как объяснять картины железному волку (chingizid) wrote,
Как объяснять картины железному волку
chingizid

Category:

было

- Голодного человека сразу видно, - говорит.
Сперва говорит это по-французски, потом, обнаружив прозрачную коровью бессмысленность в моих (действительно голодных) очах, повторяет по-английски. И тоном заговорщика добавляет:
- У нас очень хороший кус-кус. Простая еда. Недорогая. Но хорошая.
- Ладно, - говорю, радуясь, что можно больше не тупить перед доской со списком дежурных блюд, - давайте. Но сначала эспрессо и воду.
Приносит. Наклоняется к самому уху. Спрашивает шепотом:
- Вы из Польши?
Удивленно мотаю головой. Дескать, нет.
- У вас в семье были поляки, я уверен. Спросите родителей.
Мне спрашивать особо некого, но и не надо, я и так знаю, что у меня папа поляк. Просто до сих пор никто вот так слету не вычислял мою принадлежность к гордой шляхте. В том числе, сами поляки.
- Я в поляках хорошо разбираюсь, - говорит. - У меня сын поляк.
- А?
Я понемногу начинаю сомневаться, что понимаю его (кстати, очень хороший) английский. Туплю с перелету и недожору.
- Ну, мать сына полька. Моя жена. И сын тоже поляк. Я думаю, национальность больше от матери, отец не имеет значения. Вот у меня отец араб, а мать француженка. И посмотри на меня, какой я француз! У меня все французское - кровь, характер, привычки. Ничего арабского. Поэтому я сразу понял, что сын будет поляк. И очень волновался - какие они, поляки? Может, плохие люди? Много читал про поляков. И польских писателей читал. И польские фильмы смотрел. И фотографии. Просто фотографии - города, люди, природа. Это очень важно, много можно понять. И я теперь все про поляков знаю. Хорошие люди. Теперь я за сына спокоен.
Выдыхаю. Смотрю на него во все глаза. Надо же.
- А теперь бросай свою сиарету, - говорит. - Сейчас еду принесу.

И приносит. Ой, мамочки. Больше никогда. Ни за что. Ни в один ресторан в этом городе не зайду. Кофе, кофе, кофе. Иногда с круассаном. И все! Больше я в эту ловушку не попадусь.
Потому что еда выглядела так:
- здоровенный глиняный котел (в нем оказалась подливка)
- на котле стоит глиняный горшок чуть-чуть поменьше. В нем кус-кус. Порция на троих, как минимум.
- здоровенное расписное блюдо с горой бараньих ребрышек, ломтей жареной телятины, куриной ногой и тонкой, но чертовски длинной сосиской.

- Э-э-э... - говорю, - а это зачем? Я же только кус-кус...
- А это и есть только кус-кус. Кус-кус без мяса не бывает.
И быстренько спрятался, оставив меня наедине с тонной еды.
Ну, пятую часть мне отъесть как-то удалось. Но это было не очень заметно.
Появляется, наконец:
- Вкусно?
- Вкусно, - вздыхаю. - Но много. Слишком большая порция.
- У нас, - говорит назидательно, - это маленькая порция. Большая порция в два раза больше. Я сам понял, что тебе не надо большую. Ты ешь давай.
- Нет, - говорю, - больше не могу. Слишком много.
Хватается за сердце.
- Ты что, думаешь, я понесу это назад шефу? Он старый человек. Ему будет плохо, когда он увидит, что человек ничего не съел! Ну, кус-кус, ладно. Его многие не доедают. Но баранина! У тебя в тарелке осталась баранина! И баранья сосиска! Это же самое лучшее! Если ты оставишь баранью сосиску, шеф не переживет. Давай, давай, это легко!
- Это трудно, - говорю я.
Переговоры зашли в тупик.
- А может быть, вы съедите сосиску? - предлагаю я. - Шеф ничего не узнает.
- Я не могу! Я же здесь работаю. Меня здесь кормят. Я уже ел сегодня. Два... нет, три раза. А ты один раз не можешь? Не верю.
Стоял над головой, уговаривал. Радовался каждому проглоченному кусочку. Заламывал руки, в очередной раз услышав: "Я больше не могу". Последний раз мне такое устраивал мой покойный папа. В мои примерно шестнадцать лет. С тех пор никто никогда не пытался насильственно меня кормить, а некоторые особо выдающиеся граждане еще и последний сиротский сухарик изо рта выдирали.

Вырвавшись, наконец, из цепких лап официанта, отхожу метров на пятьдесят, задираю голову, и вижу, что иду по бульвару Ришар-Ленуар. Порции-то на комиссара Мегрэ рассчитаны, вот оно что. А мне страдать.

С этого момента стало ясно, что город Париж будет мне родным папой, и он был, потом догонял и снова был. И снова, и снова. Удивительное ощущение. Еще ни один город не вступал со мной в столь близкие родственные отношения, да еще вот так, с налета.

***

Пятеро музыкантов на мосту Святого Луи. Джаз-бэнд - труба (корнет, строго говоря), гобой, саксофон, банджо, что-то вроде виолончели, но, по-моему, с некоторыми отличиями. Все дедуганы, банджист - так и вовсе древний, но и остальные в годах - это становится немного заметно, когда они перестают играть. Главный у них трубач, он же вокалист, причем ужасно похож на актера, который в "Ва-банке" играл - нет, не Квинту, а Датчанина. Так похож, что мне сначала показалось - он и есть. Но померещилось, конечно.
Что они вытворяли, пересказывать бессмысленно, я все равно не напишу так, чтобы вы умерли на месте и тут же возродились, счастливые, прилясывали, прищелкивали пальцами в такт и гримасничали, заливаясь слезами, слаще которых нет ничего.
Неважно.
Но какие-то проходившие мимо экзотические люди в чалмах и бурнусах(?) - хламидах, короче - остановились, стали кланяться музыкантам, а один из них поцеловал землю перед трубачом-вокалистом, а тот совсем не удивился.
В какой-то момент он сказал: "Скоро десять. В десять мы должны перестать играть. Потому что зажгутся фонари, и вы увидите, что мы не отбрасываем тень". Ну, не слово в слово, но примерно так. И старики заиграли последнюю песню, про "Wonderfull World", и тут уж добрая половина присутствующих залилась смехом и слезами одновременно, потому что поняли наконец, что смерти нет - иногда. А иногда есть. А потом снова - ррраз! - и нет. И это всех нас касается.
И это, надо понимать, была та самая месса, которой стоит Париж. Дорого, очень дорого он стоит, раз так.

Потом, когда стали уже собирать инструменты, трубач сунул мне в руку рекламную листовку. Дик Миллер его зовут. Dick Miller's New Orleans Workshop называется евонная тайная организация команда. Только вот какое дело: в списке значатся четыре музыканта. А было - пять. Гобоиста нет в списке. "Наверное, потому, что он еще жив", - предположил бы один из моих персонажей, который большой оптимист :)

Придется, видимо, записать эту историю, как всегда, переврав детали, чтобы вытащить внутреннюю правду. Зря, что ли, дед мне в руки листовку сунул.

Во всяком случае, когда завтра утром я буду недоуменно пялиться на листовку: что за хлам? - у меня будет вот этот конспект.
Tags: Франция, мимо иду, мине, н/н, поехали
Subscribe

  • Nesgibat в телеграме

    Кто не мог следить за нашей виртуальной Несгибать-галереей в инстаграме, может теперь смотреть (и читать) нас в телеграме https://t.me/nesgibat.…

  • Привет

    Я здесь давно уже не пишу, как несложно заметить. Но в других местах иногда пишу. Обе телеги указаны тут. Есть ещё инстаграм Несгибать-галереи, мы…

  • наш железный the Волк

    А за сегодня всем привет от the Города и его железного волка. Волк вот такой:

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 19 comments

  • Nesgibat в телеграме

    Кто не мог следить за нашей виртуальной Несгибать-галереей в инстаграме, может теперь смотреть (и читать) нас в телеграме https://t.me/nesgibat.…

  • Привет

    Я здесь давно уже не пишу, как несложно заметить. Но в других местах иногда пишу. Обе телеги указаны тут. Есть ещё инстаграм Несгибать-галереи, мы…

  • наш железный the Волк

    А за сегодня всем привет от the Города и его железного волка. Волк вот такой: