Только что на тротуаре стояла группа итальянских глухонемых. Они так орали, что прохожим приходилось обходить их по мостовой.
***
Город Анкона устроен таким образом, что попасть в центр снизу, от порта (рядом с которым вокзал) можно через длинный-длинный (метров четыреста, думаю) тоннель, достаточно темный, чтобы стремиться к свету в конце его.
И вот я иду по пешеходной дорожке справа, а по пешеходной дорожке слева идут два бородатых дяденьки, с виду этакие байкеры, от которых сбежали мотоциклы. Мы одновременно вошли в тоннель, но я быстро хожу, и дяденьки вскоре остались позади.
И вот, примерно на середине пути сзади начинаются дикие, пронзительные вопли, наждачные взвизги, надрывный клекот и ухающий хохот - примерно так демоны из ада могли бы приветствовать любимую футбольную команду. Все это дивно усиливается и множится - что такое эхо в тоннеле, все, наверное, знают.
Я иду дальше и радуюсь про себя - вот, думаю, дяденьки развлекаются, молодцы. Но не оборачиваюсь, чтобы, во-первых, их не смущать, а во-вторых, вдруг это они специально меня пугают? В детстве считалось, что оборачиваться в таких случаях не надо, это как будто признать поражение, а если не обернешься, тому кто дразнится, будет обидно. Ну вот я и не оборачиваюсь, чтобы дяденьки много о себе не воображали.
И уже на выходе, на границе желтой тоннельной тьмы и белого июльского света, понимаю, что вопли внезапно стихли, почти невольно оборачиваюсь поглядеть - все ли у крикунов в порядке? А там никого, в смысле, ни единого пешехода ни слева, ни справа, только нескончаемый поток автомобилей, и все.
А на обратном пути ничего интересного не случилось.
***
В Чивитанове в кафе за соседним столиком пьют кофе две дочерна загорелые женщины с широкопалыми крестьянскими ручищами и жестоко, до мертвеной желтизны отбеленными волосами; обеим с виду под или даже чуть за пятьдесят.
Разговаривают по-русски, и не просто по-русски, а на жутком восточноукраинском суржике, с фрикативным "г", с "щоканьем", с искаженными украинизмами и небрежно перекроенными на как бы украинский манер русскими словами; короче, тот самый украинский пыджынэць, который я люто ненавижу.
Одна женщина говорит не умолкая, другая все больше слушает.
- Ну я тут попала, говорит женщина, - роблю без выходных. Шестьсот еуро у неделю, а спым у кимнате удвох з Галей, зато схудала на чотыри кыло, а як тут не схудать з такого жыття? Ну нехай, до вторника видроблю и домой, в Фиренцу, там мне вже чогось шукають, та знайдуть, без работы не залышусь.
- ... Сыночка вчора звоныв, - вдруг вспоминает она, - я пытаю: гроши в тэбэ щэ е? Ты чам чого ийш? А вин говорыть: мамо, ну ты же знаешь у мэнэ кытайська дыета.
- Цэ як? - изумляется подруга. - Цэ що, рыс?
- Рыс! Вин, проклятый! Тильки його йист! Рыс та морэпродукты. А яки там у ных морэпродукты, - презрительно добавляет она. - Нэсвижи, морожэни. Ничого, ось вин в октябре сюды прийидэ, справжних пойист. Я йому вже роботу шукаю. Нечого йому дома робыть, Украина, говорють, щас пэрша в мыри по наркотыкам, а сыночка в мэнэ одын ...
У нее звонит телефон, женщина берет трубку, бодро говорит по-итальянски, все так же "хыкая" и "шокая"; я так понимаю, ее торопят, пора возвращаться на работу, потому что она кладет на стол монетку и, по местному обычаю, дважды приложившись щекой к щеке, прощается с подругой.
А я вдруг понимаю: мне только что наглядно показали короткий эпизод истории о великом мужестве, оптимизме, силе и жизнелюбии, которые всегда так восхищали меня в шампиньонах и молодых деревцах, пробивающих башкой асфальт, потому что там, наверху, солнце.
И как же хорошо, что отвратительная озвучка и сомнительный визуальный ряд больше не мешают видеть суть.
***
Официант из кофейни Святого Евстафия, ради которой стоило бы ездить в Рим даже если бы кроме нее тут ничего больше не было, поймал маленького негритенка-американца, чьи родители сосут колу за соседним столиком, подбрасывает его в воздух и поет ему "Yellow submarin". Мальчишка хохочет от счастья на всех языках мира одновременно.
Таким образом, мир был спасен нынче в Риме, в два часа пополудни, при температуре тридцать пять градусов по цельсию в тени, и конца света теперь еще какое-то время определенно не будет.
И хорошо.