Если до первого теплого ветра - тоже дожили, значит.
Если до солнца в шесть вечера - дожили, и еще как.
Но для меня, конечно, это значит - дожить до первой чашки кофе в уличном кафе. Не на подоконнике одного из "Кофеинов", как всю зиму было, не за одиноким столиком для курящих у входа, а в обложенном подушками плетеном кресле, в компании дюжины таких же прытких посетителей, сидеть там, курить, щуриться от солнца, расстегивать пальто, потому что припекает, считать - не ворон, велосипедистов, сбиться со счета почти сразу, где-то на двадцатом, погнавшись за унесеной ветром салфеткой.
Так вот, и до такой весны дожили.
Рядом с кафе охуительный духовой оркестрик, в составе которого явно нет музыканта старше пятнадцати, охуительно же наяривает - саундтрек к сериалу про Дживза и Вустера помните? Ну вот, его.
Уйти из кафе не потому что холодно, а потому что голову напекло - это уже практически дожить до лета.
Значит и до него мы практически - того.
На пересечении улиц Пилес и Швенто Йоно, где гомонят стаи перелетных туристов, пиликают флейты, дремлют на солнце торговки вязаными носками и керамическими кружками, ко мне подошла женщина с напряженной, заискивающей улыбкой миссионера и сказала:
- Я хочу поговорить с вами о боге!
Увидев скуку и досаду на моем лице, поспешно добавила, разведя руки, как бы обнимая залитый солнцем и музыкой, шумный, многоголосый и многоязыкий мир вокруг:
- Все это сделал Он!
- Спасибо, - говорю. - Теперь буду знать.