Первые несколько дней прогулки выглядели так: маленькая белая кошка сидит на крыльце, прижав уши и БОИТСЯ - всей душой и всем телом.
Потом кошке надоело бояться. Не знаю, что она грызла вместо щита, а надо бы узнать и рекомендовать всем в аналогичных случаях. Потому что кошка пулей вылетела в распахнутую дверь и с утробным воем помчалась в бурьяны.
За тот час, что мы с креслом провели в саду, кошка несколько раз пулей проносилась мимо; на моих глазах она совершила попытку напасть на собаку-болонку, согудать рыжего кота, интеллигентного, как все рыжие, украсть какую-то еду с соседского стола, вынесенного в сад по случаю жары, наконец окончательно скрылась в бурьянах, оставив по себе добрую память во множестве сердец.
В два часа ночи под окном раздался ни с чем не сравнимый шум кошачьей драки. Причем ведущую партию исполнял хорошо знакомый мне голос. Пришлось набувать валенки и идти вниз, выручать.
Вопрос, кого выручать. Потому что внизу мне открылась дивная картина: маленькая белая кошка прижала к стенке трех (!) других котов неизвестного мне пола. Она шипела как Мировой Змей, а размеры раззявленной пасти позволяли надеться, что туда в случае нужды поместится не только кот, но и средних размеров собака.
Пришлось взять антихриста за шкирдон и унести в дом.
Честно говоря, опознать маленькую белую кошку можно было только по ошейнику. В руках у меня была бурая от грязи (вообще-то, дождя уже несколько дней не было, земля суха, как в пустыне) зверюга с совершенно жлобской, не кошковой, а котовой мордой, перекошенной от злости. Она извивалась и шипела, однако, попав в дом, не стала никого убивать, а устремилась к кормушке, причем не ела, а жадно жрала, противно чавкая, чего прежде за ней отродясь не водилось.
Пожрав, прынцессо удалилось в туалет, откуда через несколько минут вышла моя хорошая знакомая маленькая белая кошка, только очень грязная. Пришлось помыть, причем в процессе жывотная не шипела и не рычала, а жалобно мяукала, как и положено белому и пушистому существу.
На этом заканчивается история о сладком воздухе свободы.
А о рыжем коте в этой саге ничего не говорится, о нем есть другая сага.