Говорю: ты давай, трупы предъяви. Только мертвых птиц мне под кроватью не хватало.
Шевелит лениво ухом. Выражение лица: "я прынцессо, отъебитесь от меня все".
Сварив кофе, оборачиваюсь и вижу на полу в центре комнаты два трупа, как заказывали. Хищник дрыхнет в кресле все с тем же выражением лица.
Мы с кошкой - мастера коммуникации.
***
Судьба воробьев, кстати, наглядно показывает, что жертва становится жертвой только из-за страха. У них были все преимущества: способность летать, куча посадочных мест, совершенно недосягаемых для бескрылого существа, и настежь открытое окно. И все это оказалось полным фуфлом на фоне того факта, что кошка просто играла.
***
В городе днем все говорили по-польски, включая христопродавцев у Острой Брамы, которые одалживали друг у дружки пятьдесят злотых - сдачи дать. Первая мысль была - о, если нас оккупировали, переезжаем в Краков. Вторая - нет, в Гданьск, там море. А третьей мысли не было вовсе, это только в сказках всего по три.
***
А соседский рыжий кот со мной больше не здоровается.
***
В стекле витрины отразилась парочка в цветных футболках и белых шортах - крупный, высокий мальчик, мелкая худенькая девочка.
Меж тем, по противоположной стороне улицы шли большой старик и маленькая старушка, тоже в футболках и шортах, но даже походка и осанка совсем другая. И больше никого.
Какой кадр, а. Какой был бы кадр.
***
Меж тем, совершенно не имеет значения пресловутое "что хотел сказать автор?"
Насколько внятно у него получилось высказаться - это значение имеет, конечно. Но, честно говоря, невеликое.
По большому счету, важно только одно: изменил ли автор мир. И если да, то в какую сторону. Это единственный из "вопросов литературы", который занимает меня.
(Тут следует заметить, что некоторые небольшие перемены происходят всегда, или почти всегда, и фишка, в общем, не столько в масшатабах, сколько в векторе.)