В принципе, все искусства такой мост (имеют смысл, когда они такой мост), но фотография - она совсем уж в лоб для этого.
- С другом же А. договорились до того, что презентация (предъявление) объекта искусства (любого) миру (определенной аудитории) - не суета сует, а часть работы художника. Пока дело его рук не предъявлено должным образом миру, работа просто не завершена.
Что такое "должный образ" - это, конечно, отдельный вопрос. В каждом конкретном случае на него будет свой ответ; когда художник не оглушен внутренним голодом и не жаждет признания для себя лично (да еще и в том виде, в каком он готов считать его признанием), он этот ответ так или иначе нащупает.
(Теперь мне, по крайней мере, ясно, почему мне неопубликованные чужие тексты столько лет жить не давали. Не люблю незавершенных жестов. В жизни и без них слишком мало безупречности. И "в стол" работать обламываюсь мгновено именно по этой причине.)
- И, наконец, стало ясно важное о той части литературы, которая типа "художественная проза".
С прозой дело обстоит так. Делается она, в основном, из слов, которые суть инструмент ума. Ум принимает чрезвычайно деятельное участие и в создании, и в восприятии прозы. Гораздо более активное, чем в остальных случаях (при восприятии иных объектов искусства).
(Снова скобки, которые я, кажется, использую почти исключительно для проговаривания очевидного. Понятно, что у подавляющего большинства честных граждан ум активно участвует в восприятии (и создании) вообще чего угодно, другие способы если не вовсе неведомы, то малопонятны. Но речь о том, как должно быть, а не о дурных привычках, привитых нам окружающим... эээ... контекстом.)
Так вот. В идеале, осмысленное создание осмысленной же художественной прозы требует идеального баланса между умом и потоком духа (без нисхождения которого получаем не искусство, а имитацию его, в некоторых случаях чрезвычайно искусную). Т.е., и написание, и чтение осмысленных прозаических текстов, в идеале, приучает ум коммуницировать с духом, находить с ним общий язык и, пользуясь найденным общим языком, приводить этот самый дух к другим умам для аналогичной тренировки.
Таким образом, создание осмысленных текстов становится своего рода тренировкой бессмертия сознания, подготовительным классом в школе бессмертия для тех, чей ум слишком активен и назойлив.
(Для тех, чей ум не слишком активен и назойлив, практика письма и чтения допустима, но не является совершенно необходимой.)
И, подбивая бабки. Основным критерием качества художественного текста для меня всегда было (и останется) соблюдение баланса между умом и духом. Преобладание первого умертвляет реалиору, преобладание второго порождает бессвязный поток сознания, который может быть чрезвычайно интересен, но художественной прозой, строго говоря, не является.
***
Засим мы с моей гениальной головой величаво удаляемся кормить скотину и окучивать огород.