немогу угомониться

Творог сработал, - сказала Тата, когда мутная мряка, капающая из Верхнего Мира, превратилась в почти настоящий мокрый снег. Который вполне себе лежал на траве и немножко на черепичных крышах.

Мы гуляли, улыбаясь до ушей, два счастливых дебила с камерами. Как мы гуляли. Бегом, бегом - пока световой день.
Видели стеклянные яблоки, потерянные варежки многорукого Шивы (несколько совершенно одинаковых, раскиданных по разным концам центра города), пляску водяных духов в пруду, единорога и еще много всякого.
Под конец в кофеин (на Пилес) пришел безумный старик в шляпе (нет, не одноглазый), попросил у меня табаку, получил жменю*, и все сразу закончилось. Но я не в обиде, оно и должно было закончиться. Чтобы нас не разорвало.
Все-таки это одно из самых больших счастий - гулять по городу с человеком, который по уши в него влюблен, а знает немножко меньше. От этого делается на два глаза и на одно сердце больше.
Тата, спасибо.

Тата говорит, по моим фоткам нифига не видно и не понятно, что я такое. Так что я не гений-игорь-северянин, а фуфло-портретист. Учитцо еще и учитцо.
Зато вживую я, оказывается, много круче, чем мне до сих пор казалось.
Ну и ура, чо.

Думаю, я сейчас позвоню, извинюсь, скажу - много работы, верстку читать (что чистая правда). И засяду обрабатывать фотачьки. Это будет лучший Новый год в моей жизни. Даже круче, чем в поезде. Потому что я маньяк.
Может еще напишу чего. А может, и верстку успею. Тогда - нуваще.
Как новый год встретишь, так его и проведешь, в конце концов.
Вдохновенно и при деле - мне так надо.
Точно позвоню. Где телефон?

___________________________________

* жменя, по моим ощущениям, больше, чем щепотка, но меньше, чем пригоршня. Хотя словари утверждают, что просто пригоршня. Но что они понимают, эти словари!