Выставка (как цельное художественное высказывание) очень плохая. То есть, вообще не выставка, а развеска.
Все фото сделаны методом двойной экспозиции. Который в равной степени хорош как для создания шедевров, так и для производства неограниченных объемов необязательного мусора; по понятным причинам последнего всегда больше и выбрасывать его надо безжалостно, не отдаваясь (совершенно понятному и близкому мне) восторгу от всякого "ура, хоть что-то получилось".
И выставка в целом производит впечатление мусорной свалки.
При этом три работы мне понравились так, что хоть святых выноси.
Показываю их:
(Все остальное можно посмотреть тут.)
Потом, конечно, много трындели. Потому что другу М. вообще ничего не понравилось, на уровне "зря из дома выходила". А другу А., как и мне, отдельные штуки, особенно которая с козой бледной (см. выше, первый из снимков). Но для него очень важно, что правильный отбор не был произведен, а значит, художник сам не понял, чего сделал.
Скорее всего, так. Но мне по фигу, понял художник, или нет - пока этот художник не я. Я-то, конечно, предпочитаю понимать ващевсе. Что касается остальных - да господи. Если кто-то за всю долгую жизнь хоть что-то стоящее сделал - это уже настолько больше, чем положено человеку. Упасть и не встать. Обнять и плакать. Снять шляпу и тут же съесть ее от полноты чувств.
И в ходе разговора мне удалось сформулировать вот что.
Для меня художники (в широчайшем смысле слова) делятся на:
- тех, кто меняет мир (неважно, каким способом и в какую сторону, но - вполне очевидно меняют). Эти - самые крутые.
- тех, кто напоминает мне (лично мне) о том, как все устроено. Эти - самые субъективно любимые.
- всех остальных, которые не имеют значения (для меня лично; при этом я допускаю, что они вполне себе успешно напоминают, как все устроено, кому-нибудь другому. Или даже меняют мир непонятным мне способом. Почему нет).
P.S. Для себя и для тех, кто умеет читать белым по белому :)
Я, конечно, отдаю себе отчет, что, при любом раскладе, отношусь к первым. И это самое большое счастье, какое только может быть у существа, пришедшего в этот прекрасный мир в ненадежном скафандре человеческого тела.