И прикарманивать.
Потом, уже дома, выясняется, что оранжевым фонарным светом можно писать вместо чернил, не закончившихся, конечно, но изрядно загустевших во внутренней авторучке. Свет - те же (внутренние) чернила, только еще лучше.
Можно писать.
- О том, как посреди улицы встретились мальчик и девочка, навскидку, лет пятнадцати. Стукнулись лбами и запели слаженным дуэтом что-то мелодичное, до боли знакомое, но опознать не удалось, да и бог с ним. Пели негромко, не напоказ, улыбались друг другу, спели куплет, обменялись несколькими репликами и разбежались.
Просто способ здороваться у людей такой. Даже завидно чуть-чуть.
- О том, как мне понадобилось вчера поменять билет на паром Таллин - Хельсинки, купленный в кассе Вильнюсского автобусного вокзала. Прихожу вечером, перед закрытием уже, говорю - поменяйте.
Отвечают: нет проблем, поменяем, но только завтра. Оставляйте билет, пишите телефон, мы вам позвоним.
И я оставляю билет, пишу на нем телефонный номер и время, когда можно звонить, и еще время, когда отходит нужный мне паром, и ухожу домой.
А сегодня мне позвонили, сказали: приходите, забирайте свой билет, мы все сделали.
И только на обратной дороге до меня дошло, что тут не так.
Мне же в голову не пришло, оставляя в кассе уже оплаченный билет (довольно дорогой, кстати), потребовать какую-то квитанцию. Сами не дали - значит не надо. И никакого беспокойства по этому поводу - типа зажмут билет, не вернут деньги, не дадут новый, скажут - а вы хто такое, ничего не знаем, идите отсюда. И я пойду, потому что у меня нет квитанции и вообще никаких доказательств.
Потому что такого быть не может. Здесь, у нас, со мной - не может такого быть.
Так внезапно, практически на пустом месте обнаруживаешь, что уровень доверия к миру поднялся невообразимо.
Того гляди, удастся дорасти до собственного трехлетнего сознания, когда весь мир был огромной бесхитростной правдой, и весь, целиком - за меня.
- О том, как старушка, у которой я время от времени покупаю цветы, издалека машет мне рукой, чтобы сообщить о высоком качестве текущего вечера. Она совершенно права, вечера сейчас хороши так, что сердце болит, и если умирать когда-нибудь на этой земле, то только вот так - захлебнувшись ароматом астр и счастьем, которого в местном воздухе больше, чем кислорода, тогда непременно попадешь в рай и, что особенно приятно, не заметишь разницы.
- О том, что я читаю "Ладью Харона" Паскаля Киньяра и господи боже, как же это хорошо.
Главу 22 "Коммуникативность отдельная и сакральная" - вызубрить наизусть и повторять как молитву (можно перед едой). Она того стоит:
И только письмо, поднесенное к его губам, смогло засвидетельствовать, что дыхание его уже отлетело.
Читающий письмена теряет себя, свое имя, свои родственные связи, жизнь земную.
В литературе есть нечто подобное голосу из потустороннего мира.
Нечто, передающееся от тайны.
Спасибо. И для меня кто-то пишет. Вот прям лично, специально для меня.
Спасибо.