Дано: уличное кафе на Лукишской площади, девять часов вечера, я, картонный стакан, Late Latte, оранжевая подушка под жопой, шаткий столик, белая пепельница.
Сижу и думаю о людях, которым мы снимся - как они иногда появляются спящие среди бодрствующих нас. И что от этого бывает. И можно ли найти общий язык. И все такое. Я сейчас завсегда об этом думаю, как тот чувак из старого анекдота о бабах - такой уж период жизни.
Из глубины сквера ко мне быстрым шагом идет тетка, крашеная блондинка лет 50 - 60 в белой кофточке и сиреневой юбке, размахивает веткой белой сирени (да, я тоже ценю такие рифмы), видимо, только что сорванной здесь же. Очень громко и звонко, как со сцены говорит по-русски, обращается явно ко мне. Причем интересный эффект - все слова знакомые, а в связную речь не складываются. Запомнились отдельные франгменты: "красивая одежда", "парадоксально много черного", "капля пустырника", "должно быть везде светлое", "хочу сказать как женщина", "вьетнамская глазурь".
Приближаясь, тетка захватывала все больше моего внимания. Просто глаза от нее отвести было невозможно. У нее был свежий, здоровый и трезвый вид, вполне подтянутое лицо, а глаза как у лунатика. То есть, не пустые, а осмысленные, но каким-то непонятным, не принятым здесь у нас образом.
Тетка не казалась мне опасной или неприятной, но очень не хотелось, чтобы она помешала мне спокойно пить кофе и думать о своем.
Чем ближе тетка подходила, тем сильнее становилось это чувство - не хочу, чтобы она мне мешала. Отвести от нее глаза, тем не менее, не получалось. Если совсем точно, мне просто не приходило в голову, что можно отвернуться и смотреть в другую сторону. Не было у меня такой концепции в тот момент.
Подойдя к моему столику, тетка резко остановилась, моргнула и сказала нормальным человеческим голосом: "Я пепельницу у вас на столе увидела. Можно окурок выкинуть?" Не дожидаясь ответа, положила в пепельницу наполовину выкуренную сигарету, сказала: "Извините", - и исчезла.
Вот просто исчезла, и все. У меня на глазах, совершенно не смущаясь.
А мы с кофе и оранжевой подушкой остались.
Наверное остались. Я в этом почти не сомневаюсь. Кто-то же вот это все записывает, правда?