Начало.
Окончание.
Тряпки вороны Эсмеральды успешно заполнили пустоту одежного шкафа. Бутылка любимого рома призрака Иосифа перекочевала с верхней полки на кухонный стол, чтобы была под рукой. Эти незначительные перемены порой обескураживали Марка куда больше, чем приветственный стук клюва в окно и серебристое мерцание призрака под потолком в коридоре. А порой казались столь же естественными, как кошачья миска под столом. Как будто всегда так и было. И Марк почти машинально прикидывал, что бы еще сделать для новых приятелей, как облегчить их непростую, прямо скажем, жизнь. С котёнком все же гораздо легче: еда, вода, чистый лоток, почесать за ухом, не гнать, когда заберется в постель. А этих двоих поди пойми, что им надо для счастья. И сами-то небось не знают.
- Где ты ночуешь? – спросил Марк призрака Иосифа. – В смысле, где проводишь дни?
- В какой-нибудь стене, - мрачно отвечал тот. – Дневной свет мне, вроде бы, не вредит. Но знаешь, почему-то очень неприятно становится. И сразу такая лютая тоска! Воешь и собственного голоса не слышишь, как будто и нет тебя вовсе. Словно совсем ничего уже от меня не осталось, даже проклятой навек грешной души. Один час на солнце для меня тяжелее, чем тысяча одиноких ночей. Я, сам понимаешь, не ради красного словца так говорю. Была возможность сравнить и подсчитать.
- Ничего, - утешал его Марк. – Скоро осень. А потом - зима. Световой день в этих краях совсем короткий, говорят, в четыре пополудни уже темно.
- Правильно говорят.
– Ну и отлично. Я, собственно, почему затеял этот разговор. Если хочешь, можешь поселиться в любой из моих стен. Или во всех поочередно – ну, словно у тебя много комнат. Я буду спокоен, зная, что ты рядом. И тебе не нужно каждый день заново искать убежище. Чем не жизнь?
- То есть, тебе не будет неприятно, что я всегда где-нибудь здесь? – удивился призрак Иосиф. – Я-то думал, живым не нравится, когда рядом селится призрак. Даже если они об этом не знают. А уж если знают... По-моему, это хуже, чем безродного сироту в дом взять. Одно потом на уме: как избавиться.
- Да ну, не сочиняй. Я бы, кстати, и сироту, пожалуй, взял, - улыбнулся Марк. – Много об этом думал. Но не теперь, конечно. Слишком тяжелый у меня сейчас период. Я же, строго говоря, с ума от горя сошел. Совсем свихнулся. Просто веду себя тихо, поэтому санитаров за мной пока не прислали. И не пришлют, я думаю – если уж до сегодняшнего дня продержался. Но детям рядом со мной делать нечего. Я и котёнка-то брать не хотел из этих же соображений, думал, зачахнет он у меня. Слава богу, не зачах, кошки все-таки не люди, им и рядом с психами неплохо. А с тобой мы, можно сказать, два сапога пара...
- И правда свихнулся. Ничего себе пару нашел! Я же убийца, - напомнил призрак Иосиф. – Душегуб! Да еще и сам себя порешил за компанию. И все эти злодейства совершил не по здравому расчету, а просто сдуру. Такая пропащая душа, что даже на тот свет не пустили. А ты – добрый человек, с которым случилось несчастье. Не мне чета.
- Все мы добрые люди, - усмехнулся Марк. – Особенно когда спим. Зубами к стенке. «Добрый», «злой» - все это переменные. Временные состояния. И ничего, по большому счету, не значат, в отличие от несчастий, который, увы, случаются со всеми, без разбору. Ты, небось, при жизни тоже добрым бывал. Хотя бы иногда. В хорошем настроении. Было же такое?
- Ну... Случалось, конечно, - согласился призрак Иосиф. – Особенно если на трезвую голову развеселюсь. Тогда – да. Хоть веревки из меня вей.
Ну вот, считай, я тоже просто на трезвую голову развеселился, - заключил Марк. – Уже который день веселюсь. С кем не бывает. Так что, если хочешь, живи в моей стене. А не хочешь, не живи, дело хозяйское. Вот и весь разговор.
- Если вдруг как-нибудь решишь побыть человеком подольше, просто для разнообразия, - говорил Марк вороне Эсмеральде за очередным перекуром на балконе, - имей в виду, что у меня есть лишняя спальня наверху. Совершенно отдельная. Эта квартира слишком велика для меня одного, я ее сдуру купил. Можно сказать, ради этого балкона. Так что в случае чего – добро пожаловать. Правда, в доме с некоторых пор завелся призрак. Но вряд ли тебя этим испугаешь.
И поспешно добавил:
- Только не думай, я не собираюсь к тебе приставать. Я не поэтому предлагаю.
Она рассмеялась.
- Ха! Да будь ты оборотнем, я бы сама к тебе с радостью пристала. Ты такой хороший! Жалко, что с человеком у меня ничего выйти не может. И с птицей, кстати, тоже. Оборотни только со своими крутят любовь, так мы устроены.
Присвистнул:
- Ничего себе!
И, обмирая от любопытства спросил:
- А другие оборотни – они тут есть?
- Где – «тут»? Если прямо на этом балконе, то вряд ли. А в городе – да полно! Умных только среди них маловато. Приятных – еще меньше. Но и с людьми, и с птицами у меня были бы примерно те же проблемы, это я уже поняла.
И внезапно обняла Марка крепко-крепко, как будто хотела поднять, да в последний момент передумала. Сказала:
- Это было самое великодушное предложение в моей жизни. Спасибо тебе! Я, наверное, действительно немножко у тебя поживу. Не прямо сейчас, но скоро. У меня же теперь столько платьев! А я летаю, как дура, вместо того, чтобы их носить.
Иногда, сидя на балконе с чашкой утреннего, вернее, полуденного кофе, Марк думал: «Стоит переехать в совершенно незнакомый город, и твой круг общения тут же радикально изменится к лучшему. Взять, к примеру, меня...» - на этом месте он обычно начинал смеяться вслух, не опасаясь потревожить домочадцев, благо призрак Иосиф в это время обычно дремал в стене, ворона Эсмеральда, цокая каблучками, бежала исследовать очередное кафе, прихватив несколько блестящих монеток, специально оставленных для нее на зеркале в коридоре, а котёнок Соус завороженно следил за порхающими по проводам воробьями, не обращая внимания на посторонние звуки.
Кошку Катю привел в дом Соус. Вышел на балкон один, а вернулся оттуда с подружкой, маленькой тощей кошкой полосатой помоечной масти. Марк слова сказать не успел, а котёнок уже подвел гостью к своей миске и деликатно отошел в сторону. Кошка зарычала, ссутулилась, явив миру худые сиротские лопатки, и приступила к делу. Ела с такой жадностью, что Марк вздохнул и полез в холодильник за новой банкой консервов.
Наевшись, полосатая гостья деловито прошествовала к лотку, а потом свернулась клубком в одном из кресел и уснула. Надо понимать, освоилась.
- Когда люди берут в дом котиков, это вполне нормально, - строго сказал Марк Соусу. – Человек – царь вселенной и вполне может выбирать, за кем готов выносить горшок. Но когда домашние котики принимаются заводить себе других котиков – это, на мой взгляд, перебор. Ты живешь в антропоцентричном мире, дружок. И некоторых гражданских прав у тебя попросту нет.
Котёнок остался глух к поучениям. Влюбленно пялился на полосатую красавицу и тарахтел от восторга.
- Ну уж ее-то хозяев я точно разыщу! – пообещал рассерженный Марк. И отправился в кабинет писать объявление о находке.
Но у него снова ничего не вышло.
- О, да я знаю эту кошку! - сказала ворона Эсмеральда, вернувшись домой из очередного исследовательского похода по городским кондитерским. – Хозяйка звала ее Катей. По-моему, очень трогательное имя. Она на меня, не поверишь, охотилась! Причем когда еще была котёнком. Такая маленькая и такая храбрая! Я даже пугать ее не стала, просто улетела. И другим воронам эту дурочку в обиду не давала.
- Отлично, - обрадовался Марк. – Тогда и объявления клеить не придется. Из какой она квартиры?
- Из пятой. И объявления клеить действительно не придется, ты совершенно прав. Умерла ее хозяйка. Неделю, что ли, назад. Старенькая совсем была. Кошку хотели забрать в приют, но Катя, не будь дура, рванула на крышу, и привет. Там, наверное, и отсиживалась все это время. А к тебе сама пришла?
- Соус привел. Истинный джентльмен, спаситель попавших в беду барышень. То-то она жрала как не в себя, бедняга. После недели-то на крыше!
Пригорюнился.
- На улицу я ее теперь, конечно, не выгоню. И в приют не повезу. Чего она не видела в том приюте. Ох! Чего я точно не собирался делать, так это заводить кошачью ферму. Не было у меня таких планов.
- Можно подумать, ты строил планы открыть благотворительный пансион для оборотней и проводить регулярные сеансы психотерапии для заблудших призраков, - усмехнулась ворона Эсмеральда.
Крыть было нечем.
По вечерам часто пили чай впятером. Ну как – пили чай. Просто собирались все вместе в гостиной. Мелкие хищники получали по кусочку свежего мяса – вместо пирожных. Ворона Эсмеральда пила чистую воду, закусывала сухари с изюмом сырой сосиской и украдкой таскала из пачки сладкий, по ее уверениям, табак. Призрак Иосиф получал несколько капель рома, после чего окутывал комнату восхищенным туманом, или просто кувыркался под потолком – в зависимости от настроения. И только Марк заваривал себе самый настоящий чай, поэтому с его точки зрения посиделки были не «ужином» и не «вечеринкой», а именно чаепитием. С негромкой музыкой и необязательной болтовней обо всем на свете.
Именно во время такого чаепития ворона Эсмеральда спросила Марка:
- Слушай, а что ты делаешь целыми днями? И где добываешь деньги? Я у тебя уже третью неделю гощу, а так и не поняла.
Бестактный вопрос. Вернее, был бы бестактным, если бы не прозвучал из уст оборотня, которому просто ужасно интересно, как живут люди - существа, загадочные даже для того, кто умеет превращаться в одного из них.
Понятное, словом, любопытство.
Поэтому Марк был честен:
- Да почти ничего не делаю. И деньги нигде не добываю. Они у меня просто есть.
И без того огромные глазищи Эсмеральды увеличились чуть ли не втрое.
- Ты что, нашел клад? – заговорщическим шепотом спросила она.
Призрак Иосиф тут же прекратил блаженно стелиться по потолку, собрался и повис над столом. Надо понимать, про клад и ему было интересно.
Даже не хотелось их разочаровывать. Но Марк не стал врать.
- Просто давным-давно, почти двадцать лет назад мы с другом открыли маленькое дизайнерское агентство. Были молоды, ни черта не боялись, считали, что мы лучше всех в мире, работали практически на коленке, зато как проклятые, не разгибаясь. И все у нас, в конце концов, получилось. В смысле, наше имя стало довольно известным, а потом мы еще и рекламой занялись, заработали кучу денег, грех жаловаться. А когда мою жену убили, я решил все бросить и уехать куда глаза глядят. Просто не мог там оставаться. И дело не только в горьких воспоминаниях. У нас с женой все друзья были общие. И просто знакомые. Вообще всё. Такой маленький тесный мир, так называемый «свой круг», за пределы которого захочешь, а не выйдешь. И все вокруг, конечно, знали историю Надиной гибели в подробностях. И очень меня жалели – ну а как еще относиться к человеку, оказавшемуся в моем положении?
- Все жалели? Тебе можно только позавидовать, - вздохнул призрак Иосиф.
- В твоей ситуации – пожалуй. Но я-то не призрак, обреченный рассказывать о своих страданиях. От чужой жалости мне легче не делалось. И знаешь, что хуже всего? Мне стало с ними ужасно скучно. Все прекрасное как-то сразу закончилось: интересные разговоры, фантастические проекты, дерзкие идеи и веселые вечеринки. Настоящий я как бы умер для всех – одновременно с Надей. И мое место занял несчастный вдовец, да еще и попавший в предельно щекотливую ситуацию со всем этим судом над убийцей-любовником. Неудачник, растяпа, жалкое существо, которому надо сочувствовать. Понимающе вздыхать, оберегать и жалеть. Я совершенно не подхожу для такой роли, но объяснить это своим друзьям так и не смог. Ну или они не сумели понять. Впрочем, все хороши, в неудавшемся диалоге всегда виноваты обе стороны. Словом, уехать оказалось много проще. Я продал свою долю в агентстве, и это решило мои финансовые проблемы на много лет вперед. Приехал сюда почти наугад, так уж все удачно совпало – недорогая недвижимость, простое оформление документов, тихая жизнь на окраине Европы. И, самое главное, никому даже в голову не придет искать меня в Вильнюсе. Сам ни за что не додумался бы – всего полгода назад. Отличное убежище.
Призрак Иосиф печально болтался под потолком, переваривая информацию. Зато ворона Эсмеральда пришла в восторг.
- Здорово! Получается, теперь ты можешь делать все, что пожелаешь?
- Теоретически, могу, - усмехнулся Марк. – На практике же я пока только пью с вами чай, кормлю котов, плюю в потолок и почти ежедневно отвечаю на панические письма бывших коллег. Ребятам без меня на первых порах очень трудно; впрочем, я заранее понимал, что так будет. И твердо обещал им помогать, благо электронную почту никто не отменял. Честно говоря, я даже рад, что они не справляются, и приходится брать часть работы на себя. Мне же тоже непросто вот так сразу все бросить! Но со временем все постепенно встанет на места, и вот тогда...
- Что будет тогда? – нетерпеливо спросила она.
- Да сам толком не знаю. Правда, у меня есть мечта. Очень давняя. И почти несбыточная.
- Какая?
- Снова начать рисовать. Как в юности. Я тогда снимал комнату, да такую ободранную, что по сравнению с ней наша с вами гостиная – королевский дворец. Зато довольно большую, а мне только того и требовалось. Приколачивал здоровенные холсты прямо к стенам, чтобы не возиться с подрамниками, и писал, забыв обо всем на свете, иногда сутки напролет. Конечно, считал себя гением. Конечно, ошибался. Но это совершенно неважно. Как же я тогда был счастлив, знали бы вы! Впрочем, я и сам не знал. Думал, это просто нормально – чувствовать себя так. Наверное, и правда, нормально – для ангелов на небесах. А с дураками вроде меня такое случается лишь изредка и, как показывает практика, ненадолго.
- А почему бросил это дело? – спросил призрак Иосиф. – Небось, мало платили?
- Мало? Ха! Да вообще ничего! В том, собственно, и штука. Если бы просто мало, я бы не стал ничего менять. Никогда не был жадным. А так пришлось придумывать способы заработать на жизнь. Ну и придумал на свою голову – то самое дизайнерское агентство. Как только дело пошло, у нас и на сон-то времени почти не осталось. По крайней мере, первые несколько лет. Да и потом работы хватало. И еще появилась Надя – совершенно новое счастье, которое захватило меня целиком. За все эти годы у меня не нашлось ни одной свободной минуты, чтобы набить на стену очередной чистый холст. Да и стены вокруг были такие, что рука не поднимется гвоздь заколотить – чистые, гладкие, дорогие до неприличия, плоды трудов лучших интерьерных дизайнеров, черт бы их всех побрал. То есть, нас... Слушайте, кажется, я начинаю понимать, почему сразу влюбился в эту квартиру. В ее ободранные стены можно вбить хоть тысячу кривых гвоздей, и рука не дрогнет. Действительно идеальное жилье для художника. Дело за малым - стать им.
- И когда ты начнешь приколачивать холсты? – деловито осведомилась ворона Эсмеральда.
- Понятия не имею, - честно сказал Марк. – Может быть, вообще никогда. Сперва надо этого захотеть.
- Но ты же хочешь!
- Нет, дружище, - вздохнул он. – Пока я только хочу захотеть. Это разные вещи.
И, увидев, как разочарованно вытягивается ее лицо, добавил:
- Зато захотеть я хочу очень сильно. Потому что навсегда перестать быть художником – все равно что для вашего брата оборотня больше не превращаться. Помнишь, ты говорила: жить вполне можно, но никакого смысла. А я сказал, что прекрасно тебя понимаю. Ну вот!
- Тогда хорошо, - улыбнулась ворона Эсмеральда. И призрак Иосиф эхом повторил из-под потолка, символизирующего небеса:
- Тогда хорошо.
Саламандра Соня завелась в камине самостоятельно. Во всяком случае, Марк был совершенно уверен, что не строил хитроумных зеркальных ловушек, и ни одного завалящего заклинания ни разу в жизни не прочитал. Даже в шутку.
А возможно, Соня вовсе не «завелась», а была всегда, просто обнаружила свое присутствие только осенью, когда Марк впервые растопил камин. Домочадцы благоговейно наблюдали за его стараниями, сопереживая, но не вмешиваясь, а потом расселись у огня полукругом – толстый кот цвета сливочного соуса, маленькая полосатая кошка, деликатно мерцающий в полумраке призрак Иосиф и долговязая девица-оборотень, одетая по нескольким последним модам сразу, а потому больше всего похожая на декоративную капусту, выращенную, к тому же, инопланетянами-авангардистами.
- Слушайте, - сказал Марк, - это только мне кажется, что в огне скачет какая-то ящерица? Или вы тоже ее видите?
Кошка Катя тихонько зарычала – так она реагировала на все живое, кроме домашних, и укротить ее воинственный нрав не смогла даже счастливая сытая жизнь. Соус же восхищенно замурлыкал, уставившись на огонь – тоже типичная для него реакция. Причем абсолютно на все.
- Вижу, – откликнулась ворона Эсмеральда. – А почему ты спрашиваешь? Что с ней не так?
- Не «какая-то ящерица», а саламандра, - укоризненно сказал призрак Иосиф.
Он явно хотел добавить, что стыдно не знать элементарных вещей, но все-таки сдержался.
- Саламандра? – спросил потрясенный Марк. - Как у алхимиков?
- Саламандры существуют сами по себе и никаким образом не зависят от алхимиков, - принялся занудствовать призрак Иосиф. – Впрочем, следует признать, что именно алхимическим рукописям мы обязаны теми скудными знаниями о природе этих удивительных существ, которыми на сегодняшний день располагаем.
А несколько секунд спустя, совсем другим тоном добавил:
- Эта саламандра просит передать, что ее зовут Соня, и ей здесь нравится.
- То есть, ты можешь с ней разговаривать?
- Я ее слышу. Все-таки в моем призрачном положении есть некоторые преимущества. А она, похоже, слышит меня. Как жаль, что мы не встретились раньше!
- Тогда узнай, пожалуйста, что ей нужно для счастья. В смысле, как за ней ухаживать. Чем кормить? – спросил Марк, уже успевший смириться с внезапным увеличением числа домашних питомцев.
- Не нужно ее кормить, - сказал призрак Иосиф. – И ухаживать не нужно. Соня говорит: «Просто почаще разжигай огонь в камине, чтобы я могла погреться и поплясать».
- Да хоть каждый день, - пообещал Марк. – Я и так собирался. Зачем нужен камин, если его не топить?
Он-то как раз пытался припомнить, где вычитал, будто саламандры питаются золотыми кольцами, прикидывал, на сколько порций хватит его сбережений, и был чрезвычайно рад, что так легко отделался.
Призрак Мария пришла в Сочельник, в полном соответствии с традицией жалостливых рождественских историй.
Накануне Марк делал праздничные покупки: индюшатина для кошек, темный ром для призрака Иосифа, пряники и табак для вороны Эсмеральды, сандаловая кора для саламандры Сони, красное вино и пряности для глинтвейна - себе. И еще мандарины – для всех, чтобы были и пахли, озаряли оранжевыми боками декабрьскую тьму, придавая звонкий веселый смысл каждой минуте, всякому простому делу, любому слову, прозвучавшему за столом. Думал, шагая из лавки в лавку: «Сказал бы мне кто год назад, что я буду встречать следующее Рождество в компании толстого кота, тощей кошки, вороны-оборотня и призрака убийцы, да еще и с саламандрой в камине – для полного счастья. Впрочем, куда удивительней этого списка выглядит тот факт, что мне очень нравится моя жизнь. Еще немного, и я, пожалуй, буду готов признать, что почти счастлив. Вот это – да, интересная новость».
А уже на следующий вечер список домочадцев претерпел существенные изменения. Призраков стало двое.
Призрака Марию Марк встретил в коридоре. Зыбкий силуэт ее дрожал от смущения и страха. Призрак Иосиф совершал вокруг гостьи утешительные виражи и сиял на радостях, как рождественская елка, которую единодушно решили не наряжать, дабы не вводить в искушение малых сих. То бишь, Соуса и Катю.
- Это Мария, - объяснил он. – Я ее пригласил. Прости, что не посоветовался, просто не успел. Ей шестнадцать лет, и она очень несчастна. Я тебе уже говорил, от хорошей жизни призраками не становятся. Бедная девочка!
Марк мгновенно оценил обстановку.
- Здравствуй, деточка, - сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал максимально приветливо. – Слушай внимательно, я расскажу тебе, как обстоят наши дела. Призраков в этом доме любят и совершенно не боятся, на этот счет можешь быть спокойна. Плакать, стонать, жаловаться на жизнь, завывать под потолком, прятаться в стенах и неожиданно являться в темном коридоре совершенно не возбраняется. Единственное условие – не пугать полосатую кошку, она у нас барышня нервная. Толстого кота пугать можно, только вряд ли у тебя получится, он вообще ни черта не боится. Чтобы отметить знакомство, могу побрызгать тебя чаем, или мандариновым соком. Или глинтвейном – после того, как его сварю. Твой выбор?
- А может быть у вас есть кока-кола? – дрожащим голоском спросила призрак Мария.
Пришлось идти в магазин. Благо до круглосуточной «Максимы» всего десять минут быстрым шагом. В горку, да по морозцу. Марк и бровью не повел.
Благодаря призраку Марии, Сочельник прошел под горькие стоны и жалобные причитания. Марк, правда, так толком и не разобрал, в чем заключается причина страданий юной покойницы. Понял лишь, что она любит какого-то мальчика – не то Кястаса, не то Мишу. Или обоих сразу. Или, напротив, не любит, зато с такой страстью, что ее неприязнь почти тождественна любви.
Расспрашивать не стал – во-первых, из чувства такта. Ясно же, что девочка еще не освоилась в своем новом причудливом статусе. Да и просто стесняется чужих. А во-вторых, насколько Марк успел изучить загробные нравы, можно было не сомневаться, что рано или поздно ему придется выслушать историю Марии во всех подробностях. Раз пять, если не все двести, хочет он того или нет. А до тех пор следует позаботиться, чтобы Мария была не слишком несчастна – насколько это вообще возможно в ее положении.
- Еще кока-колы? – спрашивал он. – Только скажи, и я каааааак дуну! А может быть, раскрошить на тебя шоколадную конфету? Иосиф, ты уверен, что это бесполезно? Призраки не едят твердую пищу, как ее ни кроши? Понял, не буду зря мусорить. Но тогда можно, к примеру, сварить какао... Нет? Ладно. А может быть хочешь послушать музыку? Ты какую любишь? Заказывай, не стесняйся.
На этом месте призрак Мария наконец прекратила рыдать.
- А Джастина Бибера можно? – робко спросила она.
- Наверняка, - заверил ее Марк. – Правда, я понятия не имею, что это за «Just-in-bi-bi» такое. Но мое невежество делу не помеха, пока в этом доме есть вайфай.
Прихватил с собой кружку глинтвейна и отправился в кабинет качать неведомое «джаст-ин-би-би» из интернета. Хвала поисковым системам, обученным исправлять наши роковые ошибки – по крайней мере, грамматические.
- Такая несчастная малышка, - сказал призрак Иосиф, проскользнувший за ним в кабинет. – Думал, я самый горемычный призрак на этом берегу Нерис, и нет на свете истории печальней моей. А оказалось, есть! Я-то душегуб и злодей, понятно, за что пострадал. А она, невинная душа, просто сдуру...
И разрыдался – громко, с подвываниями, совсем как в первые дни их знакомства. С одной только разницей: сейчас призрак Иосиф плакал не о себе. А о совершенно посторонней мертвой девице.
«Интересные дела», - подумал Марк. Но вслух комментировать, конечно, не стал. Только спросил, дождавшись, пока тот успокоится:
- Так что с ней случилось-то? Я так ничего и не понял.
- Да что там понимать, - проворчал призрак Иосиф. – Запуталась в кавалерах, в школе единиц нахватала, рассорилась со всеми, включая родную мать, и решила умереть, чтобы злые, черствые люди рыдали на похоронах, сожалея о своем поведении. Наглоталась таблеток – всех подряд, какие в доме нашла. Но старалась не переусердствовать, чтобы в последний момент нашли и откачали, я так понимаю. Однако не вышло. То ли аллергия у нее на эти таблетки оказалась, то ли просто сердечко слабее, чем у прочих, да и мать домой только под утро вернулась, чего за ней прежде никогда не водилось. Трагическое стечение обстоятельств – вот как это называется. А девочка наша, как дошло до дела, обнаружила, что хочет жить дальше. Помириться со всеми, пересдать экзамены, пойти на дискотеку в новой кофточке, подцепить там очередного кавалера, лучше прежних. Но от этого вышло только хуже. Воскреснуть не воскресла, а просто промахнулась мимо собственной смерти, как и я грешный. И осталась тут, среди живых людей, которые ее не видят и не слышат. Вторую неделю так живет, не привыкла еще. Да можно ли к такому привыкнуть?
- Господи, какой ужас! – искренне сказал Марк. – Все что угодно лучше такого исхода. Или почти все. Не знаю, не важно. Бедный глупый ребенок. Будь я ангелом смерти, воскресил бы ее на месте, всем служебным инструкциям вопреки. Но я, увы, не он.
- Ей еще повезло, что со мной встретилась, - заметил Иосиф. – В этом городе осталось совсем мало призраков, и я, наверное, единственный из них в своем уме. Ну, более-менее. В последнее время. Я, конечно, плохая компания для юной девицы, но - уж какая есть. По сравнению с обычным одиночеством призрака даже душегуб вроде меня в качестве приятеля – благо.
- Ты-то? Да ты для нее просто счастливый билет.
- Значит, можно ей с нами остаться? Ты не против?
- Ай, призраком больше, призраком меньше, - Марк легкомысленно махнул рукой. – Будем считать, что я собираю коллекцию. Конечно пусть остается. Присмотришь за ней?
- Куда я денусь, - вздохнул призрак Иосиф. И, помолчав, вдруг признался: - Все мужчины хотят сыновей, а я, пока был живой, мечтал о дочке. Я бы ее баловал и не обижал, и голос не повысил бы никогда, даже спьяну, точно знаю. Но жена все никак не рожала. Оно, собственно, к лучшему – если принять во внимание, чем закончилась наша супружеская жизнь. Сирот по себе не оставили, и на том спасибо... Я это к тому говорю, чтобы ты был спокоен: конечно я присмотрю за девчонкой. Мне можно доверять.
- Да я и не сомневаюсь. Ладно, раз так, все мои стены в ее распоряжении. Захочет завывать по ночам, скажи, пусть не стесняется, мы с Эсмеральдой спим крепко, а кошки в этом доме ко всему привычные. А теперь пошли поставим ей это дурацкое «би-би». Пусть слушает на здоровье хоть до утра. Все-таки праздник.
Зиму ворона Эсмеральда провела в доме, наслаждаясь недоступным ей прежде комфортом теплого жилья. Птичий облик принимала только во время оттепелей, да и то ненадолго – сделает пару кругов над двором, и домой. Как-то незаметно пристрастилась к шитью, точнее, к переделке надоевших нарядов. Кромсала их на лоскуты, затем сшивала заново нечто совершенно новое: юбку из трех пар штанов, платье из двух блузок, еще одно из футболок и шарфов, пальто из куртки, джинсов и кружевного сарафана, шаль из обрезков всего вышеперечисленного. Марк сперва посмеивался над ее рукоделием, но внимательно рассмотрев результаты трудов, внезапно понял, что в его доме завелся талантливый кутюрье, дерзкий авангардист с безупречным чувством стиля.
Неожиданное раскрытие чужого таланта всегда казалось Марку подлинным чудом, становясь свидетелем подобного события, он трепетал от восторга и благодарности к неведомым высшим силам – что так распрекрасно все устроили, да еще и дали ему на это посмотреть. Вот и сейчас впал в состояние неконтролируемой любви ко всему сущему и закатил вечеринку с шампанским. «За тебя, Эсмеральда! – Что случилось? Ты решил, что у меня день рождения? – Ничего не случилось, но день рождения – это прекрасная идея. Поэтому - за тебя!»
Призраки Иосиф и Мария, обрызганные шипучим вином чуть более щедро, чем следует, вылетели во двор и с гиканьем носились вокруг уличных фонарей, Соус и Катя наблюдали за ними через оконное стекло, распахнув от удивления розовые пасти, а саламандра Соня плясала в камине, да так, что огонь горел еще целых два часа после того, как закончились припасенные на зиму дрова. И наступила весна.
Весной ворона Эсмеральда исчезла на пару недель. Марк не беспокоился. Понимал: истосковалась по птичьей жизни, вот и пустилась во все тяжкие. Но все равно чуть не завопил от радости, увидев блуждающий огонек сигареты в дальнем углу балкона. Выскочил к ней, забыв накинуть пальто. Объяснил:
- Соскучился.
- Я тоже, - сказала Эсмеральда. Но не улыбнулась, а озабоченно нахмурилась. – Слушай, я должна тебе кое-что рассказать. – И поспешно добавила: - Только обещай, что не будешь смеяться!
- Когда это я над тобой смеялся?
- И верно, - согласилась она. – Но сейчас у тебя все шансы. Понимаешь, я влюбилась.
- Не вижу ничего смешного, - сказал Марк. – Дело житейское. К добру ли, к худу ли, но случается почти со всеми. И сразу становится не до шуток.
- Не так мрачно! – внезапно рассмеялась ворона Эсмеральда. – То есть совсем не мрачно. Я очень счастливо влюбилась, не о чем горевать. Хотя проблем, конечно, полно. Но все они - как бы это сказать? – технические.
- А, ну да, - сообразил Марк. – Он же тоже оборотень. Ты говорила, у вас только между своими романы бывают, да?
- Вот именно. Но оборотень – это как раз прекрасно. Гораздо хуже, что он - не ворона. И вообще не птица.
- Ого! А кто же?
- Нннну... – Эсмеральда почему-то замялась. – Он... Он, понимаешь, немножечко волк.
Вот на этом месте Марк все-таки рассмеялся.
- Ну я же просила!
- Я не над тобой смеюсь. А над формулировкой. Как, ну как можно быть «немножечко волком»?! В этом смысле жизнь очень просто устроена: или ты волк, или нет.
- И совсем не просто! Линас – влчак.
- Ктооооо?
- Влчак. Порода такая, помесь волка и немецкой овчарки. Чехи вывели. Линаса оттуда и привезли, еще щенком. Кучу денег заплатили! А потом он вырос и удрал от хозяев. Не из-за меня, не думай. Дело давно было, лет пять, что ли, назад. Просто нормальному оборотню трудно хозяйской собакой быть. Ну вот ты бы смог?
- Не знаю, - растерянно сказал Марк. – Как-то не думал об этом.
- Тогда поверь на слово: невозможно оборотню ужиться с людьми, которые уверены, что он просто славный пес. А открыться им он не решился. Я думаю, правильно сделал. Людям нельзя доверять.
- Но ты же мне доверилась.
- Только потому, что могла в любой момент улететь, - улыбнулась Эсмеральда. – Мы же на балконе разговаривали, как сейчас. А в доме, при закрытых дверях, ни за что бы не решилась. Это же только потом выяснилось, что ты такой хороший. Заранее-то не угадаешь.
- Тоже верно. И как он с тех пор живет, твой приятель? Где?
- В лесу, конечно. Волку там самое место, даже если он - влчак. Линас очень умный и осторожный, людям на глаза не показывается, так что до сих пор обходилось без неприятностей. Но в человека он очень редко превращался. Только летом – холодно же! И совсем ненадолго, для разминки, так сказать. Потому что совершенно непонятно, что человеку голышом в лесу делать. Поговорить все равно не с кем, а все остальное в волчьей шкуре гораздо лучше выходит... Но теперь ему придется учиться быть настоящим человеком. Да поскорее! Потому что пока он зверь, а я птица, ничего у нас не получится. А мы очень хотим, чтобы получилось. Оба.
- Обычно этого достаточно, - сказал Марк.
- Наверное. Но не в нашем случае. Без тебя ничего не выйдет. Я долго думала. Не хотела усложнять тебе жизнь. Но так ничего и не придумала. Нам с Линасом даже встречаться больше негде. В лесу все-таки слишком холодно. Разве что, летом...
- Зачем в лесу? – улыбнулся Марк. – У тебя есть своя комната наверху, и я никогда не запрещал тебе приводить гостей.
- Ты потрясающий, - восхищенно вздохнула ворона Эсмеральда. – Можно я тогда за ним схожу?
- Конечно. Когда вас ждать? Утром?
- Через пять минут, - смущенно прошептала она. – Я сразу подумала, что ты вряд ли нас прогонишь. Поэтому Линас еще ночью пришел, по темноте. И теперь прячется во дворе, в подвале.
- Тем лучше, - сказал Марк. – Иди за своим красавцем, чего тянуть.