А об особой их разновидности. О Старухах-Которые-Волнуются.
Однажды мне довелось провести вполне приятный (и, как потом выяснилось, в высшей степени познавательный) вечер в обществе нескольких взрослых людей. Семейная пара + человек-с-хуем + 2 человека-без-хуя + я, декоративное уёбище, наилучшее украшение всякого вечера.
Сидели, трындели. Все было то хорошо, то прекрасно, пока один из присутствующих (назовем его Х) не взглянул на циферблат часов. Он обмер. "Девять часов вечера! - говорит. - О боже! Тетя..."
Побежал на кухню, звонить по телефону.
Единственное, что мне пришло в голову: тетя у него, наверное, больна. Ей, например, уколы надо делать, или там, не знаю, из ложечки по часам кашей кормить - в общем, уход медицинский требуется.
Присутствующие мне объясняют: Х сейчас живет с теткой; она уже старенькая и очень за него волнуется. Ей, дескать, кажется, что после девяти вечера на улицы Москвы выходят вооруженные проститутки и заразные бандиты, хватают все, что шевелится, насилуют, грабят, убивают, а потом смотрят на адрес в паспорте и едут насиловать, грабить и убивать родственников, по месту прописки. Как-то так. (Я, на самом деле, утрирую, но совсем чуть-чуть. Почти не.)
Поэтому Х, - объясняют мне, - взрослый, сорокапятилетний примерно мужик, должен быть дома к девяти вечера. В 21:00, то есть. Что бы ни случилось.
Причем на мобильный телефон тетка ему не звонит, даже если очень волнуется. Она совершенно уверена, что если Икса к этому времени уже убили бандиты и захватили его телефон, они тогда по этому телефону ее запеленгуют и тут же приедут убивать.
Из кухни, тем временем, доносится: "Я в гостях... да, у Игреков... да, все в порядке... Можно я еще час посижу, а потом поеду домой? Ну пожалуйста! Ну хорошо, хорошо... Можно я хоть чай допью? Сколько осталось? Полчашки. Да, я быстро допью."
Я уже, честно говоря, не знаю, что и думать. Не могу поверить в подлинность происходящего. Думаю: может быть, меня разыгрывают? Специально спектакль устроили? Но зачем?.. Ладно, мало ли, зачем. Может, у людей хобби: всех разыгрывать. Театр любительский.
Человек Х возвращается мрачный. Нервно хватает чашку, пьет чай большими глотками, не обижгаясь лишь потому, что напиток успел остыть во время разговора.
- Иксик, - говорят ему хозяева дома, - миленький, ну ты посиди еще, пожалуйста, хоть полчасика. Тете скажешь, что долго добирался.
- Ничего не получится. Она знает, сколько минут от вас до метро. И сколько ехать от станции до станции, тоже знает, - угрюмо говорит брадатый "Иксик".
Я начинаю понимать, что это не спектакль вовсе. Ну или все вокруг гении реалистического театра. Станиславский плачет у вешалки.
Несчастный Х, допив все же чай, срывается с места, порывисто одевается и бежит в морозную тьму. Я спрашиваю осторожно: "Его тетя больна?"
Да нет, - говорят мне. - Здоровая. Окна сама моет по весне, картошку мешками с рынка таскает и всех нас, чего доброго переживет. Только вот за Икса волнуется. Очень уж любит его, беднягу.
Ни хрена себе, - говорю.
Да нет, - возражают наперебой. - Обычное дело.
И начинают рассказывать мне о собственных мамах и бабушках. Все четыре саги оказались почти одинаковыми. Трагикомические истории о старухах, которые делают свою и чужую жизнь невыносимой.
Что ты будешь кушать? Куда ты идешь? А что ты там будешь делать? А зачем? А что ты там будешь кушать? А потом что будешь делать? А с кем? А когда вернешься? А почему так поздно?! Уже будет темно! Ты проголодаешься! Нет, ты уж приходи пораньше! Я же волнуюсь! Пора-а-а-а-а-аньше!!!!!!!!!!!! И-и-и-и-и-и-и! - тут начинаются слезы, или угрозы, или еще что-нибудь столь же мерзкое, в зависимости от старушачьего темперамента.
Все это, оказывается, вынуждены терпеть не только тринадцатилетние подростки, но и некоторые взрослые люди за сорок.
Когда от старух, наконец, удается уехать, поселиться отдельно, в ход идут высокие технологии. К примеру телефонная и пейджиногвая связь. Десять телефонных звонков в день (Где ты? А что ты сейчас делаешь? А что ты будешь делать потом?) - вожделенный минимум, сорок телефонных звонков в день - не предел. О количестве сообщений, которые способна прислать на пейджер одна бодрая, но взволнованная старушка, страшно даже думать. Одна из присутствующих дам, кстати, рассказала, что завела специальный "мамин" пейжер и таскала его на самом дне сумки просматривая сообщения раза два - три в день. Иначе ничем другим не смогла бы заниматься.
Это старушки не со зла, конечно, устраивают. А потому что любят и волнуются. Других занятий у них, собственно, нет.
Их кажущаяся беспомощность - абсолютное оружие. У Старух-Которые-Волнуются неограниченая власть над близкими, при условии что эти самые близкие - добрые люди и не очень любят причинять страдания окружающим. Но ведь почти все более-менее добры к своим родственникам. Так, по крайней мере, воспитаны.
Здесь должен был быть длинный и прочувствованный монолог о разновидностях рабства и великом множестве рабских мотиваций, об искусстве клеймления рабов и невозможности восстаний под предводительством Спартаков (ибо внутренние Спартаки обычно гибнут в одном из юниорских турниров по гладиаторскому бою, а иных никому не дано).
Но монолога не будет.
Потому что оплакивать старушачьи жертвы собственной живой кровью нема дурных, а бросить им упрек рука не поднимается.
И вообще поговаривают, что этот мир - мир огненный, простите уж, что сплетни пересказываю.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →