Как объяснять картины железному волку

Ортодоксальное возвращение джедая в этом году пришлось ровно на Вальпургиеву ночь, по-моему, ужасно смешно.
Впрочем, днём из бывшей зелёной, а ныне златоглавой православной церкви на Басанавичюс массово выходили женщины с перебинованными косынками головами и с таким интересным обречённым выражением лиц, словно у них не Христос вот-вот воскреснет, а Ктулху проснётся. Впрочем, может быть, и правда проснётся? А их по секрету заранее предупредили, чтобы успели выпить водки. Всё-таки духовность, не хрен собачий. Совсем не собачий хрен!

Если Ктулху всё-таки проснётся, я ему даже завидую, потому что это наверное такое немыслимое счастье - проснуться и внезапно, без предварительной подготовки, которой мы, например, подвергаемся с конца января, увидеть вокруг всю эту нашу буйную запоздалую весну, насквозь пропитанную каминным дымом, что один только Ктулху и способен его пережить без единого микроинфаркта. (Вопрос знатокам: микроинфаркт ЧЕГО мог бы теоретически случиться у Ктулху? Микроинфаркт фхтагн!)

Одурев от всего вышеописанного (а также от собственной бездуховности), обсуждали сегодня с другом Р. "Собачье сердце". Говорили, что Шариков, на самом деле, мог бы получиться только из обезьяны, а из собаки - совсем другой чувак. И с ним были бы совсем другие проблемы. Бесконечная преданность, помноженная на готовность (и даже потребность) выполнять команды, плюс неукротимое желание спать в хозяйской постели, или хотя бы на коврике возле неё и прилюдно совокупляться со всем, что шевелится. Крупные неприятности, вероятно, начались бы с попытки дружеского изнасилования Швондера прям в парадной. И уж тогда - держись, профессор! Распоясался тут со своими экспериментами, ишь.
Такой отличный был бы порно-водевиль!

Потом с другом Р. обсуждали, почему у Ляо Чжая и в других "историях о необычайном" даосы часто такие неприятные типы. Да потому что всякое честное до безобразия дао через них херачит, а дао - это обычно довольно неудобно для окружающих. И для тех читателей волшебных историй, которые представляют, что рядом с ними внезапно живёт воттакоэвот.
По дороге домой до меня запоздало дошло, что я наверное тоже даос. По этому конкретному отдельно взятому параметру. Хо-хо. Крррасота!
Пойду есть камни.

Дней десять назад, возвращаясь домой глубокой ночью, нашли на траве у подъезда отломанную ветку каштана с характерной крупной почкой, забрали домой, сунули в бутылку с водой и только на следующий день увидели, что почка раздавлена, почти в лепёшку сплющена чьим-то тяжёлым ботинком, ну или не ботинком, но больше всего похоже, что на неё наступил крупный взрослый человек.

Хотели выкинуть ветку, но не стали, заметив пару совсем мелких, даже не начавших набухать почек внизу - вдруг они распустятся. На самом деле, просто из упрямства оставили. Не хотелось чувствовать себя подслеповатыми дураками, которые приволокли в дом негодную мёртвую ветку. А напротив, хотелось торжества жизни вопреки всему.

Несколько дней ветка молча стояла в воде, обдумывая ситуацию. А потом раздавленная в лепёшку почка снова обрела объём и принялась распускаться. Теперь из бутылки с водой задорно торчит растопыренная каштановая пятерня, а те мелкие почки, которые стали формальным поводом дать ветке шанс, понемногу набухают и зеленеют.

В моей жизни было великое множество добрых знаков (как и в жизни любого человека, дающего себе труд обращать внимание на диалог, который постоянно ведёт с нами реальность). Но этот каштановый, наверное, один из самых желанных, потому что он - о торжестве жизни из одного только упрямства, иными словами, о создиательной воле, которая превыше веры, надежды и их вечного антагониста здравого смысла, то есть, превыше вообще всего.