Не, нуачо, хороший Константинополь, надо брать - таков был ход моих рассуждений в процессе планирования октябрьских каникул. Но что там осталось от моих рассуждений, их хода, да и от меня (в первую очередь от меня), когда это немыслимое чудище (от слова "чудо", город-космос, город-божество засиял снизу голубыми, оранжевыми, синими, зелёными, красными огнями и чёрными безднами своих морей; мы с самолётом летели, а он лежал как бы внизу, невообразимой огромный, в обе стороны до горизонта и прельстительно сиял, словно какая-то космическая великанша несла детишкам полный подол самоцветов, нечаянно опрокинула, махнула рукой, собирать не стала, и сделался Он, город городов, невыносимое сердце мира, самое доброе и дружелюбное на земле существо. Он правда обескураживающе добрый, град Константинов. Может себе позволить - бесконечную доброту ко всякому пришедшему на его порог страннику, и вообще всё.
Прибывшим в Константинополь следует иметь при себе тёмные очки, лучше с непроницаемыми зеркальными стёклами, это очень удобно, когда обнаруживаешь в себе счастливую способность рыдать от красоты мира (и больше нипочему). Я пока рыдать по-прежнему не умею, но чувствую, что успех близок, как никогда прежде. Чего доброго, прямо завтра и научусь. А пока у меня просто отказала функция распознавания лиц; это на самом деле, очень смешно: когда спустившись с парома, стоишь, развернувшись лицом к выходящим за тобой незнакомцам, и ждёшь, пока кто-нибудь из незнакомцев опознает тебя. Кто опознает, тот и есть твои друзья, всё просто! По крайней мере, меня опознали и увели. А потом и функция распознавания лиц обратно включилась. В Константинополе все сказки с хорошим концом. (Сказка, - объясняю я между делом всё тем же друзьям, которые на свою голову меня опознали и увели от причала, - собственно затем и нужна, чтобы было где нормально пожрать. Чудес в этом мире и без сказок более чем достаточно, а вот с хорошими местами для привалов бывает беда; в этом смысле, сказка про взятие Константинополя - самая сказочная из возможных, нормально пожрать тут можно... эээ... более, чем везде.)
С Европой и Азией конечно ужасно забавно, мне наверное ещё долго не надоесть канючить, проснувшись: ооо, я хочу в Европу, я скучаю по Европе! - и проситься обратно в Азию по вечерам, и добираться туда через Босфор с рюмкой чая; в Константинополе очень трудно остаться без чая, тут такие законы природы: как только человек перестал мельтешить и замер на месте (на любом месте!), ему тут же приносят чай. Смотреть снизу, с открытой палубы на пролетающие самолёты, понимать, ЧТО сейчас видят их пассажиры, и осознавать, что один из этих невыносимых драгоценных огней, одинокий жёлтый бриллиант в чёрной оправе Босфора - мы.
Константинополь - это как будто боги взяли карту мира, смяли, скомкали в тугой, плотный шар, сохранивший отпечатки их пальцев, и бросили вниз; попали удачно - как раз между двух морей. Он - многомерное лоскутное одеяло, перекрёсток культур, тьмы и света, он - концентрированная, избыточная красота мира, он - бесконечное согласие с фактом человеческого существования и одновременно его оправдание, речь адвоката на отменённом самим фактом его прихода Страшном Суде, он - любовь.
Трындец вообще.
