Ещё по родному городу ходят мертвецы и чудовища, а на лестнице, которая теперь у нас Сквозняк Йонаса Мекаса, выставка хэллоуинских тыкв. То есть, Хэллоуин этого года удался, как никогда прежде не удавался. Но строительство плахи на Ратушной это, будем честны, не объясняет совсем.
В городе меж тем тепло, туман и пахнет далёким балтийским августом - той самой далёкой августовской ночью восемьдесят четвёртого года, когда мы шли по трассе где-то за Вильнюсом, и пахло так, что мне стало ясно: я хочу здесь жить; я никогда не буду здесь жить, потому что это слишком хорошо, так не бывает, стойте, я хочу жить здесь в этом запахе, я не буду, я не смогу.
Ну, собственно, так и вышло. Это ж не "я", а чёрт знает кто здесь теперь живёт.