Если выйти из станции Карлсхорст через другой выход (кажется, впервые за всю жизнь вообще, мне в ту сторону никогда не было надо), можно попасть на межгалактическую барахолку, место которой не в моей распрекрасной жизни, а в каком-нибудь сборнике Шекли и его друганов.
И главное, так незаметно материализуется она. Сперва кажется, всего несколько человек торгуют какой-то странной ебаниной типа противогазов и значков, потом видишь чуть поодаль киоск с сосисками (ностальгические сосиски! расщедрился наконец-то Берлин!) идёшь к нему - и то ли, просто меняется ракурс, то ли дело в волшебной сосиске, кто откусит, того и царствие небесное, в смысле, щедрый межгалактический ад, но твоему взору вдруг открывается почти бесконечное пространство старого ипподрома, заполненное адовым барахлом, добрая половина которого вряд ли может понадобиться честному гуманоиду (вторая тоже не может, - подсказывает мне здравый смысл, но теоретически, всё-таки может, некоторые люди любят адово барахло).
Теоретически, мне в подобных местах делать нечего, я ненавижу вещи, особенно старые, особенно если их много, но на практике, мы потеряли меня в этом межгалактическом ипподроме на почти три часа; что смешно (назовём это словом "смешно") - телефон там внезапно лишился связи и не желал постить в инстаграмчик дивную ебанину, только мозг в самом начале успел прорваться к публике, и на этом всё. Хорошо хоть фотографировать не отказались - ни телефон, ни даже камера. Но кстати, совсем мало вышло картинок для почти трёх часов. И почему-то далеко не самые странные! Наверное, межгалактическая цензура меня зомбировала, чтобы самые страшные барахольные тайны не выдавать.
Спасла меня, как это часто бывает, дружеская записка. Пришла, запипикала, в телефоне наладилась связь, ко мне вернулся разум (ну или просто галлюциногенная сосиска наконец переварилась), и удалось с этой барахолки ноги унести. Но кстати о ногах! В Берлине, в целом, на улицах очень чисто, почва такая, что не пачкаются башмаки. А после межгалактической барахолки у моих кроссовок подошвы стали красные, как в кровище. Пришлось отмывать!