Торкель Разгребала совсем состарился. Он был тогда Годи Озерной Долины и человек очень влиятельный. Он был верным другом Асмунду Седовласому, как и надлежит зятю. Он взял за правило каждую весну ездить на хутор Скала в гости. Поехал он на хутор Скала и следующей весной после тех событий, о которых рассказывалось. Асмунд и Асдис встретили его с распростертыми объятьями. Он прогостил у них три ночи, и они много о чем переговорили. Торкель спросил, что говорит Асмунду сердце о его сыновьях, на каком поприще они себя покажут. Асмунд сказал, что Атли, он думает, станет хорошим хозяином, осмотрительным и богатым. Торкель отвечает:
— Словом, стоящий человек, вроде тебя. А что скажешь про Греттира?
Асмунд сказал:
— Про него скажу, что станет он человеком сильным и необузданным. Пока мне с ним только муки да морока.
Торкель отвечает:
— Это не обещает ничего хорошего, зять. А как будет с нашей поездкой на тинг этим летом?
Асмунд отвечает:
— Я становлюсь тяжел на подъем и предпочел бы остаться дома.
— Хочешь, вместо тебя поедет Атли? — сказал Торкель.
— Навряд ли я управлюсь без него по дому и по хозяйству. А Греттир работать все равно не хочет. Он, однако, настолько смышлен, что сумеет, думаю, под твоим присмотром выполнить за меня на тинге все мои обязанности перед законом.
— Тебе решать, зять, — говорит Торкель.
Поехал он, собравшись, домой, и Асмунд проводил его добрыми подарками.
Немного погодя Торкель снарядился ехать на тинг. Он выехал с шестью десятками людей. С ним отправились все, кто только был в его годорде. Заезжает он в Скалу, и Греттир к нему присоединился. Они поскакали на юг по взгорью, что зовется Двухдневным. На горах почти негде было пасти лошадей, они побыстрее их проехали и спустились к обжитым местам. И когда они спустились к Междуречью, показалось им, что пора спать. Они сняли с лошадей уздечки и пустили их пастись под седлом. Был уже совсем день, а они все лежали и спали. Проснувшись, они поспешили к своим лошадям, а лошади разбрелись кто куда, и некоторые катались по траве. Греттир позже всех сыскал свою лошадь. Тогда было заведено, что по дороге на тинг люди сами заботились о своем пропитании, и чаще всего они вешали через седло котомки с едою. Седло у Греттировой лошади сбилось под брюхо, а котомка пропала. Вот он ходит и ищет, да без толку. Тут он видит: идет человек и торопится. Греттир спрашивает, кто он такой. Тот отвечает, что зовут его Скегги и он работник с севера, с хутора Гора в Озерной Долине.
— Я еду вместе с Торкелем, — сказал он, — но я оплошал — потерял котомку с едою.
Греттир отвечает:
— Хуже нет — быть в беде одному. Я тоже потерял котомку. Давай искать вместе.
Скегги и рад. Ходят они так некоторое время. И вдруг Скегги как побежит по пустоши и хватает котомку. Греттир увидел, что он нагнулся, и спрашивает, что это он поднял.
— Свою котомку, — говорит Скегги.
— Кто это подтвердит? — сказал Греттир. — Дай-ка мне взглянуть: мало ли похожих вещей!
Скегги сказал, что он своего так не отдаст. Греттир ухватился за котомку, и они вырывают ее друг у друга, каждый хочет взять ее себе.
— Чудно это вы думаете, люди со Среднего Фьорда, — говорит работник, — что ежели не все такие богатые, как вы, то другие уж и не смей отстаивать от вас свое добро.
Греттир сказал, что богатство тут ни при чем, если каждый берет свое. Скегги сказал:
— Жаль Аудун далеко, чтобы придушить тебя, как тогда, на играх!
— Положим, — сказал Греттир, — но как бы то ни было, ты-то меня не придушишь.
Тогда Скегги выхватил секиру и замахнулся на Греттира.
Но Греттир, увидев это, левой рукой перехватил у Скегги рукоять секиры и что есть силы рванул ее к себе, так что тот сразу же ее выпустил. Греттир обрушил эту секиру ему на голову: она так и засела в мозгу. Работник упал мертвый на землю. Греттир же взял котомку и перебросил ее через седло. Потом он пустился догонять своих спутников.
Торкель, не зная о случившемся, уже отъехал вперед. Но тут люди хватились Скегги, и когда Греттир подъехал к ним, спрашивают, не видел ли он Скегги. Греттир сказал такую вису:
Вдруг как прыгнет на Скегги
В горах великанша бурана
Ратных лезвий: жаждала
Крови железноротая.
Страшно ведьма брани
Клыкастую пасть разинула,
Лоб прогрызла герою.
Я был рядом и видел.
Люди Торкеля остановились и говорят, что не может такого быть, чтобы великаны схватили человека средь бела дня. Торкель помолчал, а потом говорит:
— Верно тут кроется совсем другое: не иначе, как Греттир убил его. Из-за чего же?
Греттир все и рассказал об их стычке. Торкель сказал:
— Скверно обернулось дело, ибо этот человек должен был сопровождать меня, и он хорошего рода. Я возьму на себя всю виру в случае тяжбы. Но объявят ли тебя вне закона — это от меня не зависит. Можешь выбирать, Греттир: ехать ли тебе на тинг, что бы там ни было, или поворачивать обратно.
Греттир выбрал ехать на тинг. И вот он поехал. Наследники убитого возбудили тяжбу. Ударили по рукам, и Торкель обязался выплатить виру, но Греттира объявили вне закона и на три года изгнали из страны. Возвращаясь с тинга, прежде чем распрощаться, они остановились под Санным Холмом попасти лошадей. Тогда Греттир и поднял камень, что лежит там в траве и называется теперь Греттиров Подым. Много народу туда хаживало смотреть этот камень, и все дивились, что такой молодой, а поднял такую скалу.
Греттир поехал к себе на хутор Скала и рассказал, как он съездил. Асмунд мало обрадовался рассказу и сказал, что из Греттира, верно, выйдет большой смутьян.