В мыслях (которые типа совсем про другое) я особенно часто возвращаюсь к вот этой вот части про зеркало, и - упаси меня боже рассуждать о том, что хотел сказать автор, это вообще не моё дело, но - читатель в моём лице хочет сказать, что Елена Михайлик, кроме всего, исследователь прозы Варлама Шаламова, и понятно, что делает с человеком погружение в подобный контекст; ай ладно, неважно, делает или не делает, важно (для меня), что переполнившись этим невыносимым контекстом, невозможно не искать выход (которого, естественно, нет), и дойдя до предельной точки отчаяния, поэт создаёт пространство, куда может сбежать хоть кто-то, "хоть кто-то" это гораздо больше, чем вообще никто, и открывает проход (зеркало), и - следите за руками - не закрывает, и теперь (такова страшная власть поэтов над миром) этот открытый проход и стоящая за ним реальность есть в гораздо большей степени, чем прежде, до "Экспедиции" Елены Михайлик, они уже почти объективно есть.
(Но здесь, здесь уже понимали – справятся - вот это трындец какой силы молитва/заклинание - отсюда, из "сейчас" в, условно говоря, прошлое, и это нормально, потому что в подобных вопросах времени - нет.)
