Пили кофе с другом А., он рассказывал, что делает новую книгу (альбом своих фотографий), так, чтобы там царил хаос, чтобы смотреть на это человеку было невыносимо, и говорит: мне, конечно, трудно, я же тоже человек, мне тоже невыносимо, но три четверти сделал уже. Хэзэ, что он там сделал, важно сейчас не это, а что пока он рассказывает про свою книгу хаоса, глаза его сияют холодным небесным огнём, я этот огонь хорошо знаю, так пылает в человеке воля к невозможному, без которой жизнь - деньги на ветер. Не только жизнь художника, любая жизнь.
Расставшись с другом А., включаю плеер, в котором играет Heilung, иду по городу, думаю: сколько же нас вот таких сейчас на разных концах мира с интенцией совершить хоть что-нибудь невозможное. Мы редко, на самом деле, знаем друг о друге, ещё реже за чашкой кофе встречаемся, но в какой-нибудь специальной Вальхалле для ебанутых художников, погибших с какими надо мечами (кистями, компьютерами, камерами, барабанами) в каких надо руках, будем хлебать этот кофе (надеюсь, лёгкой обжарки) из одного котла.