Греттир пробыл у Торстейна остаток зимы и начало весны. Как-то утром, когда братья, Торстейн и Греттир, спали у себя в горнице, Греттир высунул руки из-под одеяла. Торстейн, проснувшись, это увидел. Немного погодя проснулся и Греттир. Тогда Торстейн сказал:
— Видел я твои руки, родич. И не показалось мне странным, что для многих был тяжеленек твой удар: я ни у кого не видывал подобных рук.
— Так знай, — сказал Греттир, — что ничего бы я не совершил, не будь у меня недюжинной силы.
— Было бы лучше, по-моему, — сказал Торстейн, — чтобы твои руки были потоньше, да посчастливей.
Греттир сказал:
— Правду говорят, что никто сам себе не творец. Дай-ка мне глянуть на твои руки.
Торстейн протянул руки. А был он донельзя длинный и тощий. Греттир улыбнулся и сказал:
— Мне больше незачем смотреть. Неладно ты скроен. Я, по-моему, сроду не видывал таких тощих рук. И женщина, думаю, будет тебя сильнее.
— Может, и так, — сказал Торстейн, — но да будет тебе известно, что вот эти самые тощие руки отомстят за тебя. А иначе ты так и не будешь отомщен.
— Кто знает, чем все это кончится, — говорит Греттир, — но на это, по-моему, мало похоже.
Больше об этом их разговоре ничего не рассказывается. Вот весна подошла к концу, Греттир сел себе на корабль и уплыл летом в Исландию. Братья расстались друзьями и больше уже никогда не свиделись.