взад
Название для истории моей жизни придумано задолго до моего рождения, чужим человеком: "Утерянный рай".
Число раёв, утерянных мною за короткую, в общем, жизеньку, даже у меня вызывает оторопь.
Зато обретен чрезвычайно полезный навык: я могу обойтись без чего (и, увы, кого) угодно - что, впрочем, вовсе не значит, будто мне нравится это практиковать.
Не нравится.
Повторяю, по буквам: н-е-н-р-а-в-и-ц-ц-а!
Но все равно, + 1. Список пополнен.
Но. В этом наспех вымышленном городе остался мой грейпфрут познания (ненадкушенный), зато в моем кармане лежат тамошние спички. Мост из влажной мякоти и прирученного огня, ага.
Прорвемся небось.
***
История с наколенниками
Милые девушки, что сопровождают нас на земном (железном) пути из оттуда в хуй знает куда, попросили меня повезти для них наколенники. Это такие огромные, плотные хуйни для обороны спортсменских коленей, если кто не знает.
Говорят, наколенники - не запретный священный предмет, не табу, не контрабанда даже, просто проводницам тутошним не разрешают возить через призрачные, вымороченные границы вообще ничего, кроме собственных русалочьих тел, да зубных щеток. Вот и попросили меня, благо я у них единственный пассажир, больше в вагоне нет никого. Действительно, никого. Пока усаживались, кто-то еще копошился в вагоне, но это существо уже куда-то подевалось. Или просто очень хорошо спряталось.
Пришлось взять пакет с наколенниками, поставить рядом с собственным рюкзаком (а он огромен и забит имбирем, сухими ягодами можжевельника, да шерстяными носками). Таможенники (даже белорусские) им не заинтересовались. Но сам факт существования в моей жизни наколенников чрезвычайно возбуждает. Тут же вспомнились наусники айнов; Херука, между прочим, утверждает, что кузнечики едят практически ногами (или жопой? Херука, я опять завираюсь?) - а значит, наколенники - и есть наусники. Для кузнечиков.
Для реальных литовских кузнечиков.
Нынче буду спать с наколенниками в одном помещении.
Очень волнуюсь.
***
Полная жопа вымороченной, болотной лирики, ага.
А что вы хотите, заколдовали меня, все, пиздец.
***
Поезд едет по территории Белоруссии, останавливается в Минске. В нашем тишайшем вагоне вдруг раздается мерзкого тембра мужской голос. Кто-то стоит на перроне и наезжает на нежных моих проводниц. Первое, что пришло в голову, не в качестве шутки, а как рефлекторная попытка объяснить себе текущее безобразие: это же Лукашенко лично проверяет все идущие через Минск поезда, а в наш суверенный лтовский поезд его не пустили, вот и ругается.
И только потом стало ясно, что это просто вокзальный хулиган был.
И ведь, казалось бы, откуда мне знать про Лукашенко? Вроде, новостей не читаю, в телевизор не гляжу.
Такова сила харизмы.
***
Вот когда источник питания практически не способен пропитать (6% пишет, зараза такая), и начинаешь думать: что бы такого важного записать еще, становится как-то особенно отчетливо ясно: нет ничего такого важного. Вообще ничего важного нет.
Amen.
Число раёв, утерянных мною за короткую, в общем, жизеньку, даже у меня вызывает оторопь.
Зато обретен чрезвычайно полезный навык: я могу обойтись без чего (и, увы, кого) угодно - что, впрочем, вовсе не значит, будто мне нравится это практиковать.
Не нравится.
Повторяю, по буквам: н-е-н-р-а-в-и-ц-ц-а!
Но все равно, + 1. Список пополнен.
Но. В этом наспех вымышленном городе остался мой грейпфрут познания (ненадкушенный), зато в моем кармане лежат тамошние спички. Мост из влажной мякоти и прирученного огня, ага.
Прорвемся небось.
***
История с наколенниками
Милые девушки, что сопровождают нас на земном (железном) пути из оттуда в хуй знает куда, попросили меня повезти для них наколенники. Это такие огромные, плотные хуйни для обороны спортсменских коленей, если кто не знает.
Говорят, наколенники - не запретный священный предмет, не табу, не контрабанда даже, просто проводницам тутошним не разрешают возить через призрачные, вымороченные границы вообще ничего, кроме собственных русалочьих тел, да зубных щеток. Вот и попросили меня, благо я у них единственный пассажир, больше в вагоне нет никого. Действительно, никого. Пока усаживались, кто-то еще копошился в вагоне, но это существо уже куда-то подевалось. Или просто очень хорошо спряталось.
Пришлось взять пакет с наколенниками, поставить рядом с собственным рюкзаком (а он огромен и забит имбирем, сухими ягодами можжевельника, да шерстяными носками). Таможенники (даже белорусские) им не заинтересовались. Но сам факт существования в моей жизни наколенников чрезвычайно возбуждает. Тут же вспомнились наусники айнов; Херука, между прочим, утверждает, что кузнечики едят практически ногами (или жопой? Херука, я опять завираюсь?) - а значит, наколенники - и есть наусники. Для кузнечиков.
Для реальных литовских кузнечиков.
Нынче буду спать с наколенниками в одном помещении.
Очень волнуюсь.
***
Полная жопа вымороченной, болотной лирики, ага.
А что вы хотите, заколдовали меня, все, пиздец.
***
Поезд едет по территории Белоруссии, останавливается в Минске. В нашем тишайшем вагоне вдруг раздается мерзкого тембра мужской голос. Кто-то стоит на перроне и наезжает на нежных моих проводниц. Первое, что пришло в голову, не в качестве шутки, а как рефлекторная попытка объяснить себе текущее безобразие: это же Лукашенко лично проверяет все идущие через Минск поезда, а в наш суверенный лтовский поезд его не пустили, вот и ругается.
И только потом стало ясно, что это просто вокзальный хулиган был.
И ведь, казалось бы, откуда мне знать про Лукашенко? Вроде, новостей не читаю, в телевизор не гляжу.
Такова сила харизмы.
***
Вот когда источник питания практически не способен пропитать (6% пишет, зараза такая), и начинаешь думать: что бы такого важного записать еще, становится как-то особенно отчетливо ясно: нет ничего такого важного. Вообще ничего важного нет.
Amen.