Возле художественного салона женщина продавала игрушечного ежика. Ежик толстый, трогательный, одет в человеческую детскую одежду; внутри у него машинка для пения тоненьким голосом всяких песен. Фишка в том, что продавщица держала игрушку за шею, поэтому ежик имел вид натурального удавленника. Буквально Один на Мировом Древе. Обрел мёд поэзии и поет тоненько, жалостно: "От улыбки хмурый день светлей".
Убиться веником, какая инициация.
Чуть поодаль сидят за маленькими столиками бабушки-дедушки, продают всякую фигню, типа орешков да изюма. Одна из старушек очень спокойно, сдержанно говорит, ни к кому особо не обращаясь: "Я зверею. Я зверею. Я сейчас окончательно озверею. Зверею я."
Больше ничего на Кузнецом мосту не произошло, потому что улица короткая, а я хожу быстро.
Но были и другие улицы.
