Но если вспомнить, как все в настоящей человеческой жизни устроено, то, конечно, ненормально. Приходится признать: так на самом деле очень редко бывает.
Для снижения пафоса пусть будет другой пример, из моей трудовой жизни. Мне несколько лет назад приходилось порой работать за деньги всяким-разным умеренно большим начальником каких-то краткосрочных "проектов" вполне гнусного свойства: выборы, к примеру. И прочий высокооплачиваемый кошмар в таком духе. Поскольку Геббельс из меня, по счастию, аж никакой, приходилось заниматься организаторской деятельностью: следить, чтобы все работало и происходило вовремя, чтобы информация между разрозненными службами циркулировала в должном объеме, чтобы не очень много крали, чтобы при этом всем заплатили и в рыло прежде времени никому не плюнули. То есть, чтобы усё путём. Собачья работа, между прочим - но это так, к слову.
Так вот, мне (это задним числом стало понятно) очень везло в ту пору с совсем уж большим начальством, от которого зависело Ваще Все - в частности, оплата труда активных участников процесса. (Для тех, кто в контексте, могу уточнить: я Н.А. имею в виду. Не только ее, но ее - в первую очередь. Она бывала воистину прекрасна и величественна в трудные времена, как, кстати, многие невыносимые в повседневном общении люди.)
Несколько раз, когда проекты испытывали временные финансовые трудности, вопрос с выдачей зарплаты решался одним и тем же способом. Сперва деньги получали самые низкооплачиваемые сотрудники: секретари, курьеры, водители. Потом, по мере возможности, все остальные. Последними получали деньги топ-менеджеры. Это было неприятно (особенно тем господам, кто, вроде меня, согласился на такую собачью работу в состоянии крайней нужды), но справедливо, и никаких возражений не вызывало. Тем более, мои секретарь и водитель всегда великодушно одалживали мне долларов по 50 каждый, чтобы любимое начальство не сдохло преждевременно.
Мне в ту пору казалось, что такой принцип - в порядке вещей. Благородство "верхов" казалось мне нормой, пока жизнь не забросила меня на телевидение, где в сходной ситуации, в силу временных финансовых трудностей оплачивали только труд нескольких "самых главных", а прочие (я в том числе, поэтому совесть девственно чиста) смирно сосали казенный пенис в ожидании благоприятного исхода. Там же, тогда же мне внятно объяснили, что это и есть "нормально", а мой предыдущий опыт - то ли случайность, то ли вовсе романтическая фантазия. Пришлось поднимать якоря и эвакуироваться из социально-экономической жизни общества, бурно выблевывая свежие впечатления.
Впрочем, это как раз и хорошо. Ну его, это самое общество.
Так вот.
Люди, понятно, не равны и равными быть не могут. Мы, понятно, бываем "сильные" и "слабые" - это если пожертвовать политкорректностью ради точности. Понятно также, что в разных областях человеческой деятельности у одного человека будут разные результаты. Но речь сейчас о, что ли, суммарном показателе на шкале выживания. Если будем описывать параметры "силы" и "слабости", запутаемся в словах, зато на практике такие вещи вполне очевидны.
Говорить об этом вслух не очень принято: считается, что "слабым" быть обидно и невыгодно, а "сильным" - приятно и выгодно, потому что - ну, привилегии всякие, дополнительные кормушки, да еще и так называемые "почет-уважение" впридачу. Можно хвастаться. А "слабым" неприятно, когда "сильные" хвастаются, потому что обидно быть хуже других и так далее.
Поэтому вслух человеческое неравенство обсуждают редко, зато на деле используют этот фактор как могут. Молча, или, еще хуже, с красивыми словами о равенстве и братстве на обагренных холявной икрой и прочими элитарностями устах.
Это, конечно, вполне понятная норма поведения, если речь идет о членах обезьяньей стаи, у которых естественный отбор и прочие, не менее естественные, зверьковые проблемы. И совершенная дикость для существ, которых еще в школе на уроках зоологии приучили зачем-то считать себя "венцом эволюции".
За "венец эволюции", между прочим, отвечать положено. Делом, не словом.
Осознав себя "сильным", нормально (не "хорошо", не "благородно", а именно нормально) было бы не понты кидать, а употребить свою персональную "силу" на помощь более слабым существам. Не в пролонгированной истерике братской любви к человечеству, не в религиозном экстазе, с распахнутой чакрой-анахатой наперевес, а спокойно, без пафоса, тихой сапой, по мере своих персональных возможностей. Не потому что так "хорошо", не ради благодарности, доброй славы, райских кущей и прочих полезных в кармическом хозяйстве наград, а просто в силу естественной потребности высокоразвитого сознания. Поэтому, кстати, и помощь в таких случаях всегда выходит разумная и эффективная, без надрыва собственного пупка и раздачи последней рубахи. Да и кому, собственно, нужна чужая последняя рубаха, ношенная и несвежая?..
(Вот, скажем, отличнй свежий пример: когда наш прекрасный Долбоеб использует свою харизму, авторитет и организационные возможности, чтобы собрать деньги на лекарства для конкретного живого ребенка, или одежду для не менее конкретных детдомовцев - это же в сто раз лучше и полезней, чем если бы он поселил у себя в доме пятьдесят бомжей и стал бы в порыве братской любви мыть им ноги по утрам и вечерам, сопровождая действо хоровым чтением "Бхагават-Гиты" - вот уж от чего всем участникам процесса стало бы хреново! Он действует без надрыва и без личных жертв, делает некий минимальный набор максимально эффективных поступков - просто потому что для него это естественно, и иначе никак невозможно.)
Зверюшковые законы естественного отбора велят сильной особи быть первой в очереди за медицинской помощью, или, скажем, в кассу за деньгами: пусть слабые вымирают, так их! Повиноваться, или не повиноваться законам естественного отбора - это зависит не от воспитания (воспитание приучает лишь надлежащим образом позиционироваться в глазах окружающих), но от персональной внутренней поребности. В таком деле не соврешь, между прочим. Захочешь, да не соврешь.
Мораль - христианская, коммунистическая, да хоть буддистская - потому и кажется обычно удушливым, занудным враньем, что передается от одних ученых обезьянок другим, из уст в уста, минуя гипофиз и прочие волшебные потроха. Вот уж сколько столетий сочиняются и преподаются разные теории гуманизма. Но они не имеют ни малейшего смысла вне практики, о которой - ни гу-гу. Когда зов природы велит существу добивать слабых, а на словах все вокруг твердят, что этим самым слабым надо помогать, лучшие из человеков быстро и качественно сходят с ума от такого противоречия, а прочие быстро обучаются ханжеству и вранью.
Выходит, сперва нужно разобраться с собственной природой, благо это вполне возможно. Когда человеку стало тошно под гнетом внутренней обезьяны, он сможет все.
Сильный великодушен - да, но при условии, что этот самый "сильный" действительно совершил персональный переход от прямоходящего примата куда-то еще. Влез в некий волшебный отстойник, откуда тихонько, по одному уводят превращаться в ангелы - ну, или вовсе никого никуда не уводят, а только обещают. Это как раз не очень важно. Важно, что назад дороги нет.
При этом дорога вперед есть всегда и у всех. Это действительно надо бы знать - хотя бы теоретически.
Позиция "сильного", кроме всего, еще и безошибочный способ делить "сильных" незнакомцев на "своих" и "чужих". К слову сказать, высокоразвитое существо всегда будет "сильным" - хотя бы по каким-то показателям. И на своей территории силы, как бы мала она ни оказалась, будет действовать, повинуясь "инстинкту бодхисаттвы" (а как еще назвать эту потребность, пришедшую на смену ненужным более законам борьбы за выживание?)
Это, повторяю, вопрос не этики, не морали, но персональной эволюции - пусть даже всего лишь в рамках текущей бытовой Кали-юги.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →