и долго ехать на восток,
от бледно-зеленого горизонта к другому горизонту, темно-свинцовому, сочному, как майское небо в аду,
возникает очень четкое ощущение,
что наступившая ночь - дело моих рук.
Нет, немножко не так.
Просто кажется, что если бы можно было остаться на месте, не ехать никуда, то и ночи не было бы до сих пор. А так - есть. Но только потому что удалось до нее доехать.
Ночь, когда она - результат собственных усилий, а не обычная повседневная неизбежность,
приобретает особый смысл и великую ценность
(как, впрочем, всякая вещь, добытая в поте первого и последнего лица своего).
В этом (и только в этом) смысле
мне глубоко понятна и близка протестантская этика.
(Только та ее составляющая, которая говорит: "сам, все сам, бог не горничная, чтобы за тобой с совком и метелкой скакать". Когда начинаются разговоры, будто только зажиточные граждане любезны небесам, а прочие как-то не очень - это уже хрень какая-то, понятно.)
