Чтобы было мучительно больно. Иначе - не имеет смысла.
***
Что действительно очень важно для всякого города, это соотношение «ветхость – глянец». Совсем без ветхости наяву никак нельзя, в городе жить – не пряник глазурный лопать.
Но избыток ветхости – тоже не подарок.
***
Когда не хватает денег на порцию ЛСД, жители и гости города-героя Одессы могут всего за две гривны посетить Сказочный Лифт, что соединяет пляж Дельфин с Французским бульваром. Сам-то лифт - ничего из ряда вон выходящего, но идти к нему от пляжа надо через очень длинный тоннель. Там холодно и сыро, как и должно быть в погребе. Тусклые лампы освещают стены, украшенные столь причудливо, что язык мой завязывается в узел, а руки скручиваются в кукиши при попытке описать эту несказанную красоту. Морские гады, иллюстрации к сказкам многострадального Пушкина, голые бабы и украинские рушники, вышивка кафелем по бетону, короче, полный шарман.
В финале путешествия по этому почти бесконечному сырому коридору тусклых иллюзий зачарованного странника ждет самый обычный лифт, но поздно. Он (странник) уже никогда не будет таким, как прежде, аминь, смайлик.
***
Роман Роберта Ирвина про ложу чернокнижников, кстати, прекрасный оказался, хоть и не мой, не для меня, не про меня, как, скажем, был «Арабский кошмар». Очень смешная книжка, прикинувшаяся серьезной; бесконечно комичный (формально – печальный, даже трагический) финал.
Вообще, эзотерики двадцатого века (в том числе отечественные эзотерики девяностых) вызывают у меня печальную нежность, как пионерия двадцатых годов, скажем. Хорошие, наивные, романтичные, очень серьезные дети. Хлюпаю носом от сострадания. Купить бы всем конфектов да раздать.
Никто никому не объясняет, что настоящая магия – радостный танец на кончиках пальцев, веселая игра, задиристое перешучивание с ангелами, хиханьки да хаханьки.