Собственно, все, что я хочу сказать читателям книги Виктории Райхер, вполне могло бы уместиться в одну фразу, емкую и одновременно загадочную для всех, кроме русскоязычных жителей Израиля: вы словили тремп, друзья мои, вы словили тремп.
Но теперь, конечно, придется объяснять, что такое «тремп», и что случается обычно с его ловцами.
Все просто. «Тремп» - это попутка. А «словить тремп», соответственно - дождаться своей попутки и благополучно на ней уехать, куда требуется. Автостоп в Израиле - не баловство для продвинутой молодежи, а самое обычное дело, насущная необходимость для многих людей, которым порой с работы домой иначе не добраться. Там даже специальные стоянки для ожидающих оборудованы, тремпиады - бетонные коробки, вроде пригородных автобусных остановок.
Ну и дополнительное значение имеется, как без него. Некоторые израильские друзья говорили мне, что «словить тремп» - значит залучить счастливую возможность, ухватить за хвост удачу, а другие, что это выражение ближе к нашему «на халяву»; впрочем, не вижу тут особого противоречия, удача, прямо скажем, не заработная плата за тяжкий труд.
Так вот. Когда я говорю, что вы словили тремп, я имею в виду и то, и другое.
Во-первых, теперь у вас есть идеальный попутчик, потому что Виктория Райхер такой удивительный автор - я даже не знаю, кому с нею может быть совсем не по пути. Она не то чтобы старается всем угодить, еще чего не хватало, просто обладает поразительной способностью идти в нескольких направлениях сразу и говорить разными голосами. Конечно, по большому счету, всякий человек - существо сложносочиненное, многогранное и переменчивое, по крайней мере, должен бы таким быть, если не хочет выглядеть убогой карикатурой на замысел Творца. А все-таки почти невозможно поверить, что авторы забавной «Книги жалоб и обожаний», мучительной «Лицевой вязки», холодного и стремительного «Зеленого неба» помещаются в одном небольшом женском теле.
Тем не менее, это так.
И, во-вторых, удача ваша действительно велика. Я хочу сказать, вам, вернее, нам всем фантастически повезло, что добрые люди своевременно, не откладывая на светлое послезавтра, изобрели компьютер и интернет. Возможно специально для публикации рассказов Виктории Райхер, потому что невыносимо же гноить прозу такого уровня в ящиках письменного стола, а так тысячи русскоязычных пользователей каждое утро ломились в Живой Журнал, проверять, не появился ли там новый рассказ юзера neivid, и когда рассказ наконец появлялся, это обстоятельство делало их счастливыми - не навсегда, конечно, а на какое-то время, но иначе и не бывает.
Да-да, опять это страшное слово «интернет». В народе, я знаю, бытует суеверие, будто оттуда по ночам приходят гологрудные домохозяйки и циничные программисты - все, как один, со своими блогами - и запускают загребущие лапищи в скудные читательские кошели. Это еще что, прежде вообще думали, что интернет - это такая литературная помойка, ад для неопубликованных на бумаге текстов, куда за грехи ссылают графоманов. И даже серьезные статьи, помнится, об этом писали, взрослые дяди и тети, вспомнить страшно.
Объяснять, что место первой публикации текста вообще никак не связано с его качеством, мне надоело еще в конце девяностых, так что снова тратить на это силы и время не стану. Благо проза Виктории Райхер - явление настолько уникальное и самодостаточное, что ей вообще все нипочем, хоть на бетонные заборы мелом переписывай, хоть в школьные дневники, хоть на ксероксе распечатывай и пускай по рукам, как старый добрый самиздат.
А кстати, да, заборы - это идея.
И последнее. Если бы мне пришлось писать школьное сочинение по книге Виктории Райхер «Йошкин дом», мне, в кои-то веки, было бы легко и приятно отвечать на дурацкий вопрос: «Что хотел сказать автор?» Автор, - напишу я, разбрызгивая от усердия лиловые чернила, - хотел сказать все сразу. И у него, не поверите, получилось.
