Там все настолько правильно, что аж страшно делается. Я имею в виду развитие отношений учитель-ученик. Случайная встреча, повторная встреча по инициативе ученика, готовность ученика платить по максимуму (Хиггинс, пересчитав соотношение предложенной платы за урок и среднего дневного заработка Элайзы, объявил, что так много ему еще никто никогда не платил) - просто классика.
Но это все ладно бы.
Как же им удалось показать переломный момент обучения! Невероятно.
Напоминаю: три часа ночи, профессор и ученица выжаты как лимоны, у обоих болит голова, заплетается язык, и тут вдруг Хиггинс оставляет свой привычный насмешливый тон и непонятные ученице подъебки, говорит ласково - дескать, я понимаю, вы устали, но вы сами подумайте, какое трудное дело мы делаем, с нарастающим пафосом произносит похвалу великому английскому языку и заканчивает твердым обещанием: "И вы победите".
Ну, то есть, схема такая: ты сейчас пытаешься сделать невозможное, но я знаю, что у тебя все получится. Величайший педагогический прием всех времен.
Поскольку это все-таки мюзикл, прием срабатывает немедленно. Элайза наконец правильно выговаривает трудную фразу, несколько раз ее повторяет, после чего все присутствующие в экстатическом воодушевлении исполняют знаменитую песенку "The rain in Spain..." - самую заводную и животворящую в мюзикле.
Мы делаем невозможное, и у нас получается - вот он, философский камень, превращающий свинцовую тоску небытия в золотой огонь жизни. Мы делаем невозможное, и у нас получается - именно так я представляю себе рай. Мы делаем невозможное, и у нас получается - если смысл жизни не в этом, я так не играю.
А все, что происходит после этого эпизода, совершенно неважно. Я имею в виду, что и смешной провал Элайзы на скачках, и ее триумф на приеме - события незначительные. Все что угодно могло случиться потом, потому что самое главное уже произошло.
Тут еще очень смешно, что между Хиггинсом и Элайзой начинаются вполне банальные лирические разборки; в финале они наконец договорятся, что не могут жить друг без друга, и это считается хеппиэндом, а мне представляется открытым финалом. Хеппи он, или не хеппи - это зависит от того, что они будут делать дальше. Потому что Элайза может сколько угодно думать, что влюблена в профессора, на самом деле она влюблена в делание невозможного - ну и в профессора заодно, как в соучастника процесса. И профессор Хиггинс может сколько угодно объяснять себе, как и почему привязался к Элайзе, но если он не вспомнит, что все началось с совместного делания невозможного, радости от такого союза будет мало.
Короче, я только хочу сказать, что хеппиэнд можно считать состоявшимся только при условии, что эта парочка немедленно возьмется, скажем, за изучение немецкого языка. Или отправится в лингвистическую экспедицию, изучать выговор англичан, заблудившихся в джунглях Амазонки. Или еще что-то в таком роде. Потому что - возвращаясь к мифу, давшему название пьесе Бернарда Шоу - нет смысла оживлять мраморную статую, если вы и статуя не собираетесь регулярно повторять эту прекрасную процедуру, совершенствуя по ходу дела мастерство обоих участников процесса.