Дальше пусть будет не вольный пересказ, а цитата:
... с линчетти довольно просто справиться. <...> Самый надежный способ - включить свет, вылезти из кровати и подойти к ночному горшку, который должен стоять в дальнем углу комнаты. Нужно сесть на горшок, откусить бутерброд с сыром и сказать: "Чтоб ты провалился! Я ем хлеб с сыром, а линчетто пусть провалится!" Линчетто преисполнится отвращения и исчезнет, чтобы больше не возвращаться.
***
И вот сидим мы все на своих горшках, жуем невесть какой по счету бутерброд. И никаких линчетти вокруг, в радиусе сто миллионов миль. Разогнали. Ладно, что дальше?
***
Я (как всегда) хочу сказать, что если достаточно долго обращаться с Непостижимым, как с итальянским домовым, оно тоже преисполнится отвращения и исчезнет, чтобы больше не возвращаться. Я (как всегда) хочу сказать, что все мы делаем это тем или иным способом. Да, я завсегда об этом думаю, потому что больше, честно говоря, не о чем беспокоиться. Вообще не о чем.
***
Многие, я знаю, в какой-то момент пытаются выбросить свои бутерброды, встать с горшка, выключить свет, лечь пластом и ждать своего персонального линчетто, потому что даже ночные кошмары лучше, чем вообще ничего. Такова скудная магия Серединного (на-половинного) Мира.
***
Способность забавно рассказывать о страшных, честно-то говоря, вещах - весьма специфическая разновидность милосердия. Но единственная доступная мне. Всем ужасно нравится, как я это делаю, потому что меня занятно слушать и очень легко не понимать. Для этого даже руками ничего делать не надо! Само получается.
Очаровательная болтливость моя, надо думать, что-то вроде проклятия. А поскольку всякая слабость должна быть обращена в силу, она меня, гхм, кормит.
Кстати, да, страшно подумать, что было бы со мной, будь у меня способность говорить кратко, внятно и серьезно. Это пришлось бы шествовать босиком, через всю Ойкумену, туда, где заканчивается земная твердь, ведя за собою толпы люто скорбящих адептов, изготовившихся к массовому самоубийству методом прыжка с края земли на головы ни в чем не повинным слонам. Или китам? Черт, до сих пор точно не знаю, кто там у нас нынче дежурит.
В общем, я еще какое-то время буду думать, что все к лучшему. Обязательно буду так думать, несмотря ни на что, потому что у меня сила воли.
***
Если долго-долго лежать в темноте, не засыпая, но и не просыпаясь, дышать и осторожно ощупывать себя изнутри, внутри обнаруживается горячее, красное иочень подвижное, наверное оно - разновидность огня. Кажется, оно может все, но это довольно трудно проверить, потому что оно ничего не хочет, ему достаточно просто гореть дальше, а это у него и так есть. Самое сложное - это в состоянии, когда возможно все, захотеть хоть чего-то. Я пока, кажется, не умею, для меня желание - признак, симптом и следствие беспомощности. Поэтому я ничего толком не делаю, когда - еще как можно.
***
А, вот еще что.
Сейчас многие люди публикуют списки книг и кинофильмов, под девизом "...которые-меня-изменили", и это так удивительно!
Вас, что ли, правда изменили книжки и кинофильмы? То есть, именно изменили?
В это мне очень трудно поверить, потому что меня не изменило вообще ничего. То есть, раньше мне, конечно, казалось иначе. Но не стоит себя обманывать. Все знаковые для меня события, люди, книжки, фильмы, и так далее - так вот, все это лишь помогало мне укрепиться на уже занятых позициях, упорствовать в своем. Я - ровно тот же человек, который учился ходить, когда никто не видит, чтобы не мешали, но, честно говоря, не только поэтому. А еще и для того, чтобы в один прекрасный день день повергнуть взрослых в состояние изумления, близкого к панике, притопав на кухню на своих двоих, элегантно завернувшись в китайское полотенце с изображением цветущей вишни, с синими, зелеными и темно-коричневыми узкими полосками по краю, такие, я знаю, у многих моих ровесников были.
И что ж? Все имевшие для меня значения вещи (в том числе, книжки и фильмы) не только ничего не изменили во мне, они потому и были значимыми, что только укрепляли эти две основные тенденции: делать все самостоятельно и пускать пыль в глаза (первое для меня гораздо важнее, но получается хуже, чем второе, увы). Сумма этих незамысловатых устремлений и есть так называемое "я"; все остальное - малозначительные подробности. И в этом смысле с того момента, когда мне было одиннадцать месяцев, ничего не изменилось, а если изменилось, то только в смысле укрепления позиций. Быть живым воплощением гордыни довольно тупо, на мой взгляд. Можно было придумать что-нибудь поинтереснее. Собственно, до сих пор можно, но книжки и фильмы мне тут вряд ли помогут.
Впрочем, в любом случае, все это следует выжечь к чертям собачьим. Вместо того, чтобы продолжать горделиво сидеть на горшке со своим бутербродом.
***
А вот если, как в старые времена, выложить эту запись без замка, немедленно появятся какие-нибудь жизнерадостные уебки и напишут: "под кат". Большинство людей рождаются, вырастают и живут в совершенно ужасающих условиях, но продолжают верить, будто все в мире существует для их удовольствия и удобства, вот что поразительно. Такая неспособность делать выводы из наблюдений, то есть, обрабатывать опыт, меня бесит, потому что пугает. Мне кажется, что способность хоть как-то обрабатывать полученный опыт - обязательный признак жизни, потому что если и есть у жизни какой-то иной смысл, он мне неведом.
Самый страшый страх моего раннего детства - мультфильм "Мойдодыр". И я прекрасно помню, почему мне было так страшно. Я боюсь, когда мертвое ведет себя, как живое.
***
и еще
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →