Особенно мне захотелось пойти в школу после того, как мы с ее директором случайно подружились в поезде, когда возвращались в Берлин из отпуска в одном вагоне. Мне тогда было пять лет. Директор на мне зафанател и предложил моим родителям отдать меня в школу вотпрямщас. Они не согласились, сказали, в семь лет отдадим. А мне уже тогда было ясно, если родители что-то не разрешают, значит это очень клевое, надо этого хотеть. Тем более, мне директор успел кое-что рассказать про разные школьные науки. Он-то сам преподавал физику старшеклассникам, то есть, можно примерно представить, что творилось у меня в голове после нашей беседы.
В общем, грядущая школа предсталялась мне чем-то вроде Хогвартса: главное, чтобы приняли, а потом приходишь на урок, а там - тайны, тайны, тайны, ужасно интересно.
А когда меня наконец привели в школу и построили в шеренгу с букетом наперевес, мне там первым делом повесили на шею шоколадную медаль в золотой фольге. И подарили тонкую книжку "Три поросенка", с огромным шрифтом и картинками. Это меня немного насторожило: такие книжки перестали меня интересовать еще года в четыре. Но мои внутренние вонючие мужики сказали, что эта ничаво.
В школе было красиво и таинственно - я имею в виду коридоры, лестницы, окна и особенно подвал, где помещалась столовая. Труднее всего было дождаться большой перемены, чтобы повели наконец в страшный, гулкий, плохо освещенный подвал жрать оладьи, или сырники с вареньем (да-да, жизнь рядового отпрыска советского оккупанта на оккупированной территории была сладка и приятна).
На уроках, напротив, было скучно, потому что там все учили буквы и цифры. Человеку, забавлявшемуся на досуге решением задач из найденного на помойке учебника математики для пятого класса и прочитавшему уже, помимо прочего, двухтомник Уэллса и "Войну и мир", было непросто убедить себя, что это и есть обещанные директором тайные знания. Проще было сделать вывод, что все страшные тайны нам откроют чуть позже. Когда-нибудь потом, но очень скоро.
Перед новым годом, кстати, нам все-таки открыли одну полезную тайну: как вырезать из бумаги ажурные снежинки. Это меня слегка приободрило. И дало силы дотерпеть до окончания первого класса. К лету мне было ясно: тайны начнутся во втором классе. И правильно, кто ж первоклашкам тайны открывать станет!
Но и во втором классе никто не открыл нам ни единой тайны. Хотя надежда, конечно, теплилась весь год.
Помню, какое меня охватило отчаяние, когда в школе объявили карантин. Не помню, что там стряслось - не то свинка, не то ветрянка, факт, что детям, которые этим не болели, запретили ходить в школу. И мне тоже! Это было ужасно. Меня не оставляла уверенность, что эти гады (учителя) непременно откроют все тайны в мое отсутствие. И я ничего никогда не узнаю. Родители умилялись: как же ребенок любит школу! Ни дня пропускать не хочет.
Они, конечно, не знали, что меня так мучает.
Одноклассники мои потом уверяли, что ничего интересного во время карантина не случилось. Скорее всего, они говорили правду, хотя смутное сомнение гложет меня до сих пор.
В общем, во втором классе никто так и не рассказал мне ни единой страшной тайны. И в третьем тоже. А потом меня и вовсе силой увезли "в союз", где школа была похожа на бетонный барак, в буфете давали теплое молоко с пенкой, два раза в год силой загоняли к зубному, который почему-то имел право нас пытать, а учителя орали - все это было для меня совершенно удивительно.
Понятно, что новую школу мне пришлось быстренько возненавидеть и научиться сперва симулировать разные болезни, чтобы туда не ходить, а потом - просто забивать на все и прогуливать. А чё еще делать?
Так человечество проебало своего очередного гения науки. И, надо сказать, прекрасно себя при этом чувствует. Я, впрочем, тоже не жалуюсь :)